Уроки соблазна - Фэйрин Престон Страница 13

Он взглянул на нее:

— Не так уж сложно позволить мне открыть для тебя дверцу, разве я не прав?

— Да. Но поскольку женщины могут с таким же успехом открывать дверцу, как и мужчины, это глупая традиция; впрочем, если такая мелочь помогает мужчинам сохранить свое «эго», я не возражаю, хотя, как я уже сказала, это глупо.

Он кивнул:

— У тебя такой тон, будто это тебя расстраивает.

— Прости, но ты просишь меня повернуться сразу на сто восемьдесят градусов во всем, что касается моей одежды, а это означает, что мужчина, точнее такой мужчина, как Дес, ценит внешность выше интеллекта. Это кого хочешь расстроит.

— Мужчина сперва обращает внимание на то, как женщина выглядит. Но удержать его, не обладая ничем, кроме приятной внешности, не так-то просто.

— Правда? — Ей никогда не приходила в голову такая мысль.

Он кивнул.

— Ты должна удержать внимание мужчины после того, как он обратил его на тебя. Давай посмотрим правде в глаза, ты — потрясающая женщина, при этом сразу даешь понять мужчинам, что не интересуешься ими, если, конечно, они не могут быть полезны в твоем бизнесе.

— Неужели я такая плохая?

Он улыбнулся:

— Увы.

Она обдумала его слова.

— Из того, что ты сказал, следует, что я выгляжу потрясающе?

Он посмотрел на нее.

— Дорогая, поверь мне, в этом нет никаких сомнений.

Она задрожала от удовольствия. Надо было бы напомнить ему, чтобы он не называл ее «дорогая», но сейчас это было невозможно. Она — впервые в жизни! — почувствовала себя красивой и желанной, и это не имело никакого отношения к платью. Удивительно, но все дело было в Колине. Знает ли он об этом? Может быть, это часть его плана по превращению ее в роковую женщину?

Кончиками пальцев она подобрала свое ярко-розовое платье.

— Откуда ты знал, как это платье будет смотреться на мне? На вешалке оно наверняка выглядело совсем по-другому. Откуда ты узнал мой размер? Оно и вправду сидит превосходно. Ты даже туфли нашел ему в тон!

Он пожал плечами, повернул руль.

— Повезло, наверно.

— Не может быть, везение тут ни при чем. У тебя, должно быть, большой опыт покупки одежды для женщин.

— По правде говоря, нет, но я быстро учусь. И потом, не забудь, я приобрел опыт, проведя прошлую ночь в твоей постели.

Джилл закатила глаза. Опять эта ночь. Он может быть уверен: доживи она и до ста лет, ей не забыть эту ночь. Ни головная боль, ни лекарства, ни затуманенное сознание не помешали ей запомнить то, что она провела ночь в его объятиях.

— Я заплачу за платье и туфли. До последнего цента.

— Как хочешь. Кстати, у тебя было время взглянуть на мои идеи по поводу наших участков?

Это вернуло ее к реальности. Он напомнил о том, ради чего согласился помочь ей. Но это не принесло облегчения. Джилл закусила губу. Если она в чем-то хорошо разбиралась в этом мире, так это в бизнесе. Не было ничего важнее бизнеса. Так почему же у нее такое ощущение, словно миллионы бабочек порхают у нее внутри и кровь вскипает в венах? Как у девочки-подростка на первом свидании.

И почему ей показалось, что обучаться у Колина искусству быть роковой женщиной может стать самым трудным делом в ее жизни?

Уже подростком она знала, что красива. Об этом свидетельствовала реакция мальчишек в школе и даже некоторых мужчин, когда она входила в комнату или проходила мимо по улице.

Только отец был равнодушен к ее красоте. Более того, он старался держаться с ней холоднее, чем с другими сестрами, хотя вряд ли кто-нибудь, кроме нее, замечал это. Иногда она пыталась убедить себя в том, что это только ее воображение. С какой стати ему было относиться к ней хуже, чем к Тесс или Кит? В этом не было никакого смысла. Но в глубине сердца она чувствовала, что не ошибается.

Отец не хранил маминых фотографий и не позволял говорить о ней в своем присутствии. Но однажды дядя Уильям достал старое фото потрясающе красивой молодой женщины и сказал ей и ее сестрам, что это их мама. Изучив фотографию, Джилл обнаружила, что ей досталась классическая красота матери. И еще она поняла, что, быть может, плохое отношение к ней отца объясняется ее сходством с матерью. Ей всегда казалось, что отец так и не простил маме автомобильную катастрофу, которая унесла ее жизнь.

Отец был единственным мужчиной, в чьем одобрении она нуждалась. Как любой ребенок, нуждающийся в любви, она делала все, чтобы отец был доволен ее успехами. А поскольку такое было возможно, только если это были успехи в учебе или упорной работе, она рано научилась игнорировать свою внешность. Однако ей так и не удалось добиться его любви.

Он умер много лет назад. В завещании было сказано, что, пока она и ее сестры не достигнут того уровня благосостояния, который он считал достаточным, они не получат свои доли в компании. Властное присутствие отца ощущалось и после его смерти. Джилл все еще жила так, как он ее учил. Не потому, что это был единственный способ выжить, просто она не знала другого.

Чтобы оградить себя от страданий, она научилась быть самодостаточной, эмоционально дистанцироваться от других людей, насколько это возможно. Джилл не выносила, когда к ней прикасались. Неудивительно, что перспектива обучения искусству соблазнять мужчину вызывала у нее нервную реакцию.

— Джилл? — Колин помахал рукой перед ее глазами.

— Что?

— Мы приехали.

— О. — Она оглянулась, обнаружила, что они уже припарковались, и автоматически потянулась к ручке.

— Джилл!

Проклятье. Джилл нетерпеливо ждала, пока Колин подойдет, откроет дверцу и протянет ей руку. Она оперлась на нее, позволив ему помочь ей выйти из машины, но это ее взбесило.

— Скажи мне вот что. Неужели мужское «я» в самом деле страдает, если девушка на свидании сама откроет дверцу машины?

Он улыбнулся.

— Мужское «я» — очень хрупкая вещь, Джилл.

— Не верю. Спорим, что твое «я» вовсе не хрупкое. И я уверена — то же можно сказать и о Десе.

Он повел ее к клубу.

— Скажем так, мужчине, который по-настоящему ценит и уважает женщин, приятно помогать им в таких, к примеру, мелочах, как открывание дверцы. И обычно женщина чувствует себя в таких случаях польщенной, благодарной мужчине.

Ей это никогда не приходило в голову. И потому возразить было нечего.

Когда они вышли на тротуар, он взял под руку. Она с трудом удержалась, чтобы не оттолкнуть его и не выдернуть руку. До сих пор ей не приходилось идти с мужчиной под руку. А ведь большинство пар ходят именно так, подумала она. Странно, у нее никогда не было пары.

Этот район назывался Дип-Эллиум, он находился в конце Элм-стрит, недалеко от входа в Фэа-парк. Дип-Эллиум приобрел известность в двадцатых-тридцатых годах благодаря расположенным здесь многочисленным блюз-клубам. Все великие блюзмены приезжали сюда играть. С того времени район сильно изменился, но ауру необычности сохранил.