Волшебная ночь в Риме - Элли Даркинс Страница 13

– Но ей необходимо жить в своей семье. Я должна заботиться о ней.

– Почему-то мне кажется, что в этой истории есть какая-то тайна.

– Что ты имеешь в виду? Я просто хочу заботиться о своей семье.

– Ты не можешь одна взваливать на себя всю ответственность.

Ник снова говорил медленно и осторожно, Лили чувствовала в его словах скрытый подтекст. Он считал, что она ведет себя неразумно, ее надо отвлекать, как пьяного человека, который вот-вот все разнесет на своем пути. Что ж, если он продолжит в том же духе…

– Иногда человеку полезно признать, что ему нужна помощь.

– Спасибо тебе огромное, но мне не нужна помощь, чтобы заботиться о племяннице. Очень жаль, если ты хотел услышать от меня другое и надеялся, что однажды я проснусь, абсолютно свободная от этого ребенка. Я пока не планировала иметь детей, но теперь ответственна за нее и ни за что не отдам чужим людям.

Ник поднял ладони вверх и выпрямился на стуле, на его лице отразилось неподдельное удивление.

– Эй! Остынь, Лили. Я вовсе не это имел в виду. При этом не собираюсь лгать и говорить, что с Рози будет легко. Однако у меня и в мыслях не было предложить тебе отказаться от нее. Я бы такого не хотел.

– В таком случае чего же ты хочешь? Я признаю, что сейчас изо всех сил стараюсь удержаться на плаву. Когда мы последний раз разговаривали, ты ясно дал понять, что я для тебя не более чем квартирантка, к тому же не совсем желанная. А теперь все вдруг резко изменилось, и вот уже мы прогуливаемся по парку и вместе обедаем. Почему?

Лили не собиралась нападать на него, но он с самого начала развеял романтические и эротические фантазии, а теперь все неожиданно странно переменилось. Раньше она сдерживалась, стараясь загнать чувства в дальние уголки души, и у нее это вполне неплохо получалось. Они оба взрослые люди. И если у него к ней возникли чувства, пусть ведет себя по-мужски и открыто скажет о них.

– Видишь ли, я не могу заставить себя не хотеть этого, хотя и пытался, Лили. Пытался за нас обоих. Однако я не тот, кто тебе нужен. Я старался держаться в стороне, полагая, что так будет лучше для нас, повторюсь, я не тот человек, с которым ты должна связать жизнь. Но что-то толкает нас навстречу друг другу, и я не знаю, сколько еще смогу сопротивляться этой силе.

Что ж, довольно откровенно.

Лили замерла, не донеся кусок пиццы до рта. Конечно, она надеялась на его искренность и честность, но никак не ожидала, что он будет настолько откровенен. Неограниченная власть его слов притягивала и одновременно отталкивала ее. Он ведь всего лишь сказал, что не уверен, готов ли к отношениям, поскольку серьезно рисковал ее и своими чувствами. Лили сомневалась, что вообще хочет вступать в эту игру. Хорошо ли он все обдумал?

– Я не уверена, Ник. У меня едва хватает времени и сил думать о чем-то, кроме следующего кормления и смены подгузников. Вопрос в том, смогу ли вообще помыслить об отношениях. И, надеюсь, ты понимаешь, что мы с Рози неотделимы друг от друга, правильно? Я не знаю, что произойдет с Хелен в будущем. Буду ли я заботиться о Рози всю следующую неделю, месяц или оставшуюся жизнь. Здесь нет никаких гарантий. – Она медленно и глубоко вздохнула. – Прости, но сейчас я не в состоянии думать об отношениях. Если ты захочешь остаться друзьями, я с радостью.

Он окинул ее долгим, пристальным взглядом и тоже вздохнул:

– Конечно. Ты права. Остаться друзьями тоже неплохо. Я согласен.

– Это именно то, чего я хочу. – Лили осторожно улыбнулась ему, чувствуя, что понемногу успокаивается.

– Представь себе, какая это большая честь для меня. Кстати, а как насчет того, чтобы перестать анализировать наши отношения и просто сменить тему? Если мы собираемся дружить, разговор за бокалом вина и вкусной пиццей вполне поможет лучше узнать друг друга.

– Согласна. Итак, Доминик Джонсон, чтобы хорошенько узнать друг друга, расскажите мне для начала что-нибудь, чего я еще не знаю о вас. Давайте для разнообразия поговорим о чем-нибудь вполне обыденном.

В ожидании ответа она откусила кусок пиццы, пытаясь расслабиться. Однако сейчас ее больше всего на свете интересовали не его рассказы, а он сам. Его запах, близость и то, как ему удалось разрушить все защитные барьеры, которые она пыталась построить между ними.

– Мне особенно и нечего рассказывать.

Его слова вернули ее с небес на землю, и она принялась внимательно слушать, стараясь совладать с нетерпением.

– В детстве мы с Кейт жили с родителями в пригороде Манчестера. У меня было ничем не примечательное детство. Мы с сестрой до сих пор регулярно собираемся по воскресеньям на обед в родительском доме.

– Как мило! – воскликнула Лили. Она прекрасно знала, насколько это мило, потому что неоднократно бывала там вместе с Кейт. – Тебе очень повезло, – заметила она.

Он кивнул в ответ.

– А как насчет тебя?

Лили глубоко вздохнула, слишком поздно спохватившись, что и ей придется откровенничать в ответ на его откровенность. Желая узнать что-нибудь незначительное о его жизни, она теперь вынуждена рассказывать о самых болезненных моментах своего детства.

– Ну уж нет. – Она покачала головой, лихорадочно размышляя, как направить разговор в другое русло. – Я еще не закончила допрос.

Лили пыталась придумать тему для разговора, не связанную с ее близкими и не выдавшую ее собственную неудачу в попытке сохранить семью.

– Как ты начал заниматься благотворительностью? Почему решил посвятить свою жизнь улучшению уровня жизни детей, работающих на фабриках? Это достаточно неожиданный и серьезный шаг.

Он ласково улыбнулся, очевидно, не желая больше оставаться объектом ее вопросов.

– Это никогда не было выбором. Я много путешествовал после смерти Макса, и меня ужасали многие вещи. Мне незачем было возвращаться домой, именно так я себя чувствовал в тот момент. Вот я и остался и попытался как-то помочь людям.

– И все оказалось именно так, как ты ожидал?

– Все было хуже и одновременно лучше. Я видел такое, что очень хотелось бы забыть, и одновременно видел, как благодаря моей работе удалось спасти множество человеческих жизней. Но больше всего в этой деятельности привлекало то, что она полностью поглощала меня, выматывала физически и морально. Не оставалось времени и сил, чтобы думать о чем-то другом. Именно то, что мне требовалось в тот момент.

– А теперь? Работа по-прежнему полностью поглощает тебя? – Судя по всему, в его жизни не оставалось места ни для кого и ни для чего, кроме работы.

– Тогда, когда я сам того пожелаю. – Ник внимательно поглядел ей в глаза. – Еще недавно таких дней было много. Правда, честно говоря, так не могло больше продолжаться. Это стало одной из причин, почему я предпочел работать в Лондоне. Я понимал, что просто не выдержу. И знал, что родители хотели, чтобы я жил ближе к ним. Последние десять лет я провел, стараясь изменить это общество снаружи, но теперь решил, что стоит попробовать начать изменения изнутри.