Лучиана, кроткая невеста - Бертрис Смолл Страница 13

Лучиане не хватало общества графа, однако вскоре она оказалась в плотной осаде кавалеров, упорно добивавшихся ее благосклонности. Синьору Аллибаторе забросали букетами и подарками, а в церкви не было покоя от бесцеремонных поклонников. Она решительно отправляла всех прочь, а однажды даже пожаловалась священнику, сказав, что ей мешают молиться.

– Но разве вы не позволили английскому джентльмену сопровождать вас к мессе? – удивился падре.

– Когда лорд Лайл впервые обратился ко мне с такой просьбой, я объяснила, что все еще соблюдаю траур по мужу и до окончания срока не могу даже думать об обществе другого мужчины. Граф отнесся к моим словам с пониманием, а когда год подошел к завершению, повторил предложение. Зная джентльмена как достойного клиента отца, я согласилась слушать мессу вместе с ним. А теперь, после отъезда лорда Лайла, дерзкие кавалеры решили, что вольны злоупотреблять моим обществом по собственной прихоти. Не могу допустить столь предосудительную самоуверенность.

– Понимаю, – не раздумывая, согласился священник, но тут же добавил: – Разумеется, некоторые из них всерьез заинтересованы в ухаживании, синьора.

– Не сомневаюсь, что куда больше они заинтересованы в состоянии, доставшемся мне от дорогого супруга, – возразила Лучиана. – Вы и сами об этом знаете. Пока я не готова общаться ни с кем, кроме родных. А если решу снова выйти замуж, мама посоветует, кого выбрать.

– Вы хорошая дочь, синьора, – одобрил падре. – Доверять родителям весьма похвально.

– И была хорошей женой, – резко парировала Лучиана. – Альфредо не скрывал, почему женился на мне. Он искал молодую хорошенькую сиделку. Учитывая пример сестер, я с радостью согласилась разделить жизнь с этим достойным человеком, даже несмотря на его преклонный возраст. Мы стали друзьями, хотя мысль о подобных отношениях супругов способна шокировать многих. Альфредо оказался добрым и щедрым, и я испытывала искреннюю благодарность; вот почему так строго соблюдала траур, да и сейчас не считаю возможным терпеть рядом охотников за богатством, будь то в церкви или где-нибудь еще. Прошу, святой отец, поговорите с развязными синьорами, чтобы мне не пришлось отказать себе в радости начинать каждый свой день с мессы.

Откровенное признание чрезвычайно удивило священника. Господин Аллибаторе неизменно отзывался о молодой супруге с искренней симпатией и глубоким почтением, и, судя по всему, красавица испытывала к престарелому книготорговцу сходные чувства.

– Непременно исполню вашу просьбу, сударыня, – пообещал падре.

– Спасибо, – поблагодарила Лучиана и в сопровождении горничной отправилась домой.

Миновало несколько недель. В воскресенье, когда синьора Аллибаторе осталась дома, а не пошла в магазин, чтобы научить Марко тому, что он должен был бы узнать сам, но не потрудился выяснить, ее навестила матушка.

– По городу поползли неприятные сплетни, дочь моя, – строго заявила Орианна.

Лучиана заранее знала, что скажет синьора Пьетро д’Анджело, однако с невинным видом осведомилась:

– Какие же именно, мама? Я веду самую целомудренную жизнь: каждое утро хожу в церковь и шесть дней в неделю работаю в папином магазине. Что же могло расстроить тебя до такой степени, что ты даже не сочла за труд меня навестить?

– Почему ты отказываешься принимать у себя кавалеров и даже отвергаешь цветы? Год траура по супругу остался в прошлом.

– Кокетство совсем меня не интересует, мама. Разве это настолько ужасно? Ты готова наполнить мой дом цветами и мужчинами, которые совсем мне не нужны! – Лучиана ненавидела необходимость оправдываться и защищаться. Неужели мама так никогда и не позволит жить своим умом?

– Ты – богатая вдова, дочка, к тому же еще совсем молодая. Солидное состояние – лучшая рекомендация.

– Не испытываю интереса к тем из мужчин, кому важна подобная рекомендация. – Лучиана равнодушно пожала плечами. – Если кавалер не видит в моей персоне ничего привлекательного, кроме золота Альфредо, то мне он не нужен. Возможно, признание тебя шокирует, мама, но пока я не имею желания снова вступить в брак.

– Он не вернется, Лучиана, – веско произнесла Орианна.

– Кто?

– Не пытайся изображать невинность, дочка. Ты и сама прекрасно знаешь кто. Твой англичанин. Мне известно, что он тебе нравится. Граф красив и очень обаятелен. На твоем месте я бы тоже им увлеклась и предалась романтическим мечтам. Но беда в том, что английский аристократ не пожелает взять в жены дочь флорентийского торговца шелком. Поверь, что бы он тебе ни обещал, все равно не вернется.

– Полагаю, на твоем месте, мама, я бы тоже предалась романтическим мечтам, – парировала Лучиана. – Но я – это я, а не ты, а потому вижу в Роберто только приятного собеседника и обходительного джентльмена. Ничего больше. Не собираюсь выходить замуж до тех пор, пока дражайший брат Марко не перестанет бредить своей восхитительной Клариндой и не научится, наконец, толково управлять семейным бизнесом. Ничего невероятно сложного в торговле шелком нет, надо только сосредоточиться и вникнуть в дело. Однако даже на такое скромное усилие Марко не способен. Сочувствую его милой, разумной жене.

– Разумная жена не обращает внимания на создания, подобные Кларинде, а все друзья завидуют Марко оттого, что у него такая роскошная любовница.

– Если я снова выйду замуж, супруг ни за что на свете не разрешит заниматься папиным магазином, – серьезно заметила Лучиана. – Как по-твоему, надолго ли роскошная Кларинда останется рядом с Марко, если ему не на что будет купить ей очередную побрякушку? При его нынешнем отношении к делу денег не будет. Преданность любовницы никогда не простирается за пределы кошелька покровителя. В юности брат стремился познать тонкости отцовского бизнеса, но после встречи с Клариндой все изменилось.

– Любовница помогает ему забыть, – медленно произнесла Орианна.

– Забыть? – удивленно переспросила Лучиана. – Разве Марко есть что забывать?

– Ее. Мальчик не перестает винить себя в ее несчастной судьбе, даже после того, как она его простила.

– Возможно, мама, если бы ты называла мою старшую сестру по имени – Бьянка, – а не ограничивалась унизительным «она», брату было бы легче почувствовать себя прощенным. Он понимает, как глубоко ты любишь первую из своих дочерей, как больно тебя ранит ее решение бросить семью ради принца Амира. Так скажи, наконец, Марко, что ты тоже его прощаешь. Без твоего прощения он никогда не станет тем человеком, каким должен был стать.

– Ты опасно умна и излишне проницательна, Лучиана. Не уверена, что мне это нравится. К тому же мы, кажется, говорили об англичанине, не так ли?

– Поверь, мама, здесь нечего обсуждать. Не пытайся придумать оправдание моему желанию сохранить свободу.

– Судя по всему, до свадьбы Серены внуков у меня не будет, – недовольно проворчала Орианна. – Остается надеяться, что девочка окажется более покладистой, чем старшие сестры.