Ветви терновника - Брюс Федоров Страница 13

– Это что, Ирка, тебя так утомила? – съязвил настырный Лёшка. Остальные принялись легонько похохатывать.

– Да ну вас. Глупо и не уместно. – Отрезал Данила и полез на свою верхнюю полку. Ему действительно хотелось побыть одному и расслабиться. Уютно постукивали на стыках колёсные пары, мерно покачивался на путевых переходах вагон. Можно было спокойно о чём-то подумать, а ещё лучше подремать.

– Оставь его, – придержал Слава Колаш не в меру ретивого и язвительного Алексея Аксакова. – Пусть отдыхает.

– Действительно, – поддержал его Никита. – Чего ты к нему прицепился? Давай лучше в «буру» сгоняем. Быстрее и проще будет.

Зачмокали открываемые пивные бутылки, забулькала пенная жидкость в стаканах, расположились на бумаге прихваченные с собой колбасные бутерброды и домашние пирожки. Центральной фигурой на столе воцарилась немного засаленная от долгого употребления колода карт. Программа на весь оставшийся путь была составлена.

Хорошо на Чёрном море. В 80-е годы прошлого века черноморское побережье Большого Сочи, да и Крыма, считалось одним из излюбленнейших мест отдыха населения Советского Союза. В высокий сезон людей приезжало столько, что мест не хватало ни в больших помпезных санаториях, ни в скромных пансионатах, ни даже коек в убогом частном секторе. В дело шли любые деревянные навесы в тенистых перевитых диким виноградом внутренних двориках, а иногда и расширенные до разумных пределов собачьи будки, специально вычищенные для буйного и всеядного племени «дикарей».

Поездка на разбитом «пазике» к озеру Рица приравнивалась к восхождению на гору Килиманджаро, прогулка по сочинскому дендрарию к походу через дебри Амазонки, а колючие каменистые пляжи к белому песчаному взморью острова Аруба.

После того как «скорый» повернул налево и превратился по сути в обычную пригородную электричку, которая с усердием и скоростью черепахи, тащилась вдоль нависшего горного отрога, оставшихся в поредевших вагонах пассажиров охватила типичная курортная горячка, побуждавшая их выбрасываться вместе со своими сумками и чемоданами наподобие обезумевших китов на узкие тротуарные перроны с диковинными названиями: Лазаревское, Лоо, Хоста и тому подобное. Вот он земной «рай». Справа переливалось в белых барашках синие море, на лежаках нежились загорелые счастливцы и слышались звонкие голоса разносчиков мороженного и сельтерской воды.

И вот уже Данила Бекетов яростно бил струнами ракетки по звонкому теннисному мячу, взрывая фонтанчики пыли на грунтовом покрытии сочинских кортов. Прибывшая четвёрка искателей острых впечатлений легко и без напряжения начала вписываться в местную элиту отдыхающих. Московские студенты вообще отличаются от других «племенных» групп славного студенческого рода своей стремительной активностью и умением выхватывать из предлагаемых местных условий самое лучшее и интересное. Их натренированный в жёстких экзаменационных схватках ум ловко и изобретательно справлялся со всеми каверзами и ограничениями, выдуманными сочинскими организаторами массового отдыха. Не прошло и пары дней как Данила и Алексей уже завоевали авторитет как необоримая теннисная пара. Слава, увлекавшийся йогой, прославился тем, что как Ихтиандр мог пронырнуть на одном дыхании тридцать метров, а Никита снискал популярность барда местного разлива своим умением сносно бренчать на гитаре походные песни.

Очередной жаркий июльский день неожиданно оказался богат на события иного рода. Водные процедуры до обеда были завершены, и на море идти больше не хотелось. Взглянув на часы и убедившись, что до ужина ещё очень далеко, Алексей предложил:

– Послушай, Дэн, давай сгоняем партию в биллиард. – Друзья поднялись на второй этаж, где размещался игровой зал с большим полукруглым баром и несколько столов, покрытых зелёным сукном. Пока они вынимали из стойки и придирчиво перебирали кии, к ним подвалил какой-то безликий мужичок за сорок в ситцевой рубашке и подзадоривающим тоном спросил:

– Ну что, молодёжь, партийку в пирамиду на пару сыграть с нами слабо?

– Почему слабо? – возмутился заводной Алексей. – Давай расставляй шары.

– Молодец, тогда на коньяк? – возрадовался шустрый мужичок. – Согласны? Уступаем вам «разбой»?

– Да не вопрос.

Были ли это просто скучающие постояльцы гостиницы или профессиональные «разводилы» на «интерес» для москвичей было неважно. Партия, так партия. Пирамида из блестящих бильярдных шаров монолитным треугольником выстроилась по центру стола. Данила подогнал к себе биток, выставил его на удобную для себя позицию и нанёс сильный и резкий удар кием. Шар с треском влетел в правую от Данилы лузу. Риск оказался оправдан, другие его собратья раскатились по всему зелёному полю стола. Теперь можно было неспешно собирать урожай. Счёт начал постепенно расти. Мужички заметно занервничали, и чтобы привести себя в чувство всё чаще стали прибегать к испытанному средству, заказывая для себя в баре всё новые рюмки коньяка.

На столе оставалось совсем немного шаров и уже было понятно, что судьба партии была предрешена. Энтузиазм у мужичков исчез: один в замешательстве мял рукой свой подбородок, другой стоял в стороне от стола, опираясь на свой кий как на костыль, всем своим видом демонстрируя безысходность и неверие в успех. Удар был за Алексеем, который, держась обеими руками за край стола, вначале присел, высматривая лучший вариант для удара. Затем встал, нашёл позицию для опорной руки, далеко назад отвёл кий и нанёс им резкий словно шпагой выпад вперёд. Раздался хлёсткий звук столкнувшихся шаров, которые ударившись друг о друга, разлетелись в разные стороны и точно влетели в дальние лузы с такой силой, что чуть не проломили ограничительные стальные дужки. Это были знаменитые «штаны», эффектный рассчитанный на невзыскательную публику приём, весьма популярный у второразрядных бильярдистов-любителей. 8:2.

Всё – это была победа. Простая и убедительная. Прозвучали редкие одобрительные хлопки присутствующих, мужички полезли в карманы за деньгами, чтобы приобрести в баре проигранную бутылку коньяка, невнятно бормоча что-то о реванше. Данила махнул им рукой, давая понять, что игры больше не будет, а их коньяк не нужен.

На душе было хорошо. День задался. Оставалось только одно мероприятие. Было решено вечером пойти в ресторан «Маяк». Четверо друзей решили, что пора познакомиться с приезжими девчонками, так как понятно, что без них никакого нормального отдыха быть не может.

«Маяк» располагался недалеко от гостиницы на небольшом каменистом плато у одного из общедоступных пляжных мест, где можно было не только загорать и купаться, но и нырять с бетонных блочных волнорезов, каждый раз радуясь тому, что удалось не напороться на торчащую в разные стороны железную арматуру. Удовольствий в Сочи было много. В ресторане подавали недорогие свиные шашлыки, дешёвое вино и много маринованного лукового салата. А главное была живая музыка и танцевальная площадка под крышей. Вечер был в полном разгаре, ресторан пил, ел и веселился под бравурные мелодии южной широты. Зажигательная лезгинка, сменялась сочинённым по случаю местным композитором барабанным шлягером, который последовательно переходил в проникновенную рассчитанную на скороспелые курортные романы лирическую песенку на народные слова, типа «…это плыли две луны, это были я и ты…».