Искушение любовью - Кортни Милан Страница 13

— Нет, миссис Фарли. Вы не должны так думать. До сих пор вам прекрасно удавалось не поддаваться всем этим иллюзиям. Я уже говорил вам: я не святой. Меня снедают грехи. Для других это должно послужить чудесным утешением.

— Грехи? Полагаю, это совсем не те широко известные грехи, которым предается большинство мужчин.

— Достаточно известные. — Он пожал плечами. — Например, меня терзает гордыня.

— О, в самом деле?

— В самом деле. — Он заглянул ей в глаза. — Видите ли, я не сверкающая подвеска на ожерелье, которую можно нацепить на шею и продемонстрировать всему миру. Я даже слишком горд для того, чтобы становиться чьей-то… победой.

Это было одновременно объяснение и предупреждение. Теперь Джессика действительно заметила, какой гордый у него подбородок. Ее топорный метод соблазнения не сработал бы даже в том случае, если бы сэр Марк имел большую склонность к греху. Этот человек хотел сам заслужить свою награду.

— Кроме того, — добавил он, — я слишком-слишком горд, чтобы воспылать страстью к женщине, которой не нравлюсь.

— Симпатия в данном случае не имеет значения. Как по-вашему, в чем разница между мужчиной-девственником и неприступной скалой?

Он покачал головой.

— Мужчину-девственника куда легче покорить, — заявила Джессика.

Сэр Марк расхохотался — громко и от души.

— Да, — заметил он. — Такой вы нравитесь мне больше. Гораздо больше. Признаюсь вам откровенно, миссис Фарли, я не испытываю к вам неприязни. Не могу даже сказать, что вы мне не нравитесь, несмотря на ваши бесчестные намерения, проявленные сегодня днем. Полагаю, ваше положение не из легких. — Он смерил ее быстрым взглядом. Сияние его глаз и золотых волос показалось Джессике совсем невыносимым. — Я готов многое простить умной женщине. Особенно такой, которая способна видеть больше, чем окружающий меня ореол святости.

Джессика не совсем понимала, что имеет в виду сэр Марк, но он улыбался, а это было главное. Он не выставил ее вон и не сказал, что впредь не желает с ней разговаривать. У нее снова появился шанс — последний шанс. Практически призрачный. И чтобы получить желаемое, нужно двигаться вперед медленно и осторожно. Очень осторожно.

— Ну, теперь и мне гораздо труднее вас ненавидеть, зная, что вы — нечто большее, чем сборник афоризмов о нравственности. Но я постараюсь. У меня извращенные вкусы.

— Будьте осторожны. — Он говорил серьезно, но его глаза озорно поблескивали. — Гордыня может овладеть мной настолько, что я решу переубедить вас и сделать так, чтобы вы меня полюбили.

— Нет, нет, нет. Так дело не пойдет. — Джессика решила подпустить в голос кокетства. — Если вы мне действительно понравитесь, я могу попытаться соблазнить вас снова. Не для того, чтобы что-то доказать, а просто ради удовольствия иметь вас в своей постели.

Сказав это, Джессика вдруг осознала, что это правда. Но она не ждала от сэра Марка никаких плотских удовольствий! Настоящее желание она перестала испытывать много лет назад.

И тем не менее ей этого захотелось — почти неодолимо. Несмотря на собственные возражения, сэр Марк казался хорошим человеком. Еще никогда у Джессики в постели не оказывался хороший человек.

Они стояли очень близко друг к другу, и она видела, как расширились его зрачки. Он не шарил глазами по ее телу, как пресыщенные развратники, с которыми обычно Джессика имела дело, но и не опускал стыдливо веки, как невинный юноша, который пытается отогнать от себя соблазнительное видение.

Вместо этого он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза, пристально и немного лукаво. Джессика судорожно сглотнула. Сэр Марк совершенно не соответствовал ее представлениям о девственниках. Он был слишком мужественным. Слишком уверенным в себе. Не отводя от нее взгляда, он открыт дверь. Возможно, это сигнал, подумала Джессика. Знак, что они подошли к определенной границе и разговор пора заканчивать.

— Миссис Фарли, — сказал сэр Марк, — вы интересная женщина. И вы сделали мне честь своей откровенностью. — Он отступил в сторону, и прохладный вечерний ветерок коснулся ее щеки. Висевшие над горизонтом тучи немного разошлись, и выглянувшее солнце заставило Джессику зажмуриться. — И поэтому я тоже буду с вами откровенен. — Он слегка улыбнулся. — Вы можете соблазнять меня сколько вам угодно, но у вас ничего не получится.

Конечно, она будет его соблазнять — а как же иначе? Но сейчас Джессика просто улыбнулась в ответ.

— Полагаю, вы высказались достаточно ясно.

Она сделал шаг к двери, но сэр Марк вдруг коснулся ее запястья — не придержал, а именно коснулся. Его рука была голой, ее — в перчатке. Джессика остановилась.

Его пальцы скользнули чуть выше — всего лишь на полдюйма сверх границы перчатки, не более. Разумеется, это была случайность, а не ласка. Сэр Марк был не из тех, кто позволяет себе нескромные прикосновения. На секунду Джессике показалось, что он колеблется. Но вот он повернулся, луч предзакатного солнца упал ему на лицо, окрасив щеки и лоб розовым, и оперся о дверной косяк. От неуверенности не осталось и следа. Он был совсем рядом, так что Джессика видела его глаза, голубые с коричневым ободком вокруг радужки, и чувствовала его запах, очень свежий и очень мужской, аромат мыла и немного морской соли. Он был так близко, что вполне мог бы ее поцеловать.

Но не поцеловал.

— Если уж быть совсем, до конца откровенным, то я должен признаться еще кое в чем. — Его теплое дыхание коснулось ее лба. — Если бы я действительно вам понравился и вы принялись бы меня соблазнять, я бы… не слишком возражал.

Как ни в чем не бывало сэр Марк отвесил ей церемонный поклон и закрыл дверь. Как будто это не он только что сказал совершенно неприличную, неподобающую вещь.