Лекарство от скуки - Оливия Гейтс Страница 13

Кроме того, она пострадает и сама. Ведь теперь ничто не способно уменьшить его привлекательность в ее глазах. Араму, может, и все равно, что она думает о нем, но ей-то – нет.

Ее размышления прервал голос Арама, который, как оказалось, еще не закончил свое признание.

– Теперь я перехожу к другому твоему обвинению – что я воспользовался помощью семьи аль Шалаан, чтобы вознестись на вершины успеха.

Канза махнула рукой:

– О, не утруждайся.

– О нет. Я хочу объяснить.

– Это твоя проблема, – заявила она. – Я услышала достаточно.

– Но я сказал не все. – Канза вздрогнула, Арам нахмурился. – Вот что, давай-ка зайдем внутрь. Любопытство и ревность, которые ты вызвала у гостей, я беру на себя.

Канза вновь вздрогнула, причем не от холодного ветра. Это показалось ей унизительным.

– Меня волнует вовсе не холод, – пробормотала она.

Арам одарил ее терпеливым взглядом, который говорил, что он согласен на любые препирательства, лишь бы настоять на своем. Затем он неожиданно воспользовался тем, что позади Канзы были перила, и она не могла отодвинуться, даже если бы захотела. Ей пришлось стоять и беспомощно наблюдать за тем, как он снимает с себя пиджак и, не касаясь ее, накидывает его ей на плечи. Девушку мгновенно обволокло его теплом и запахом.

На несколько мгновений Канзу буквально парализовало. У нее появилось ощущение, что она словно поглощена Арамом. Она заглянула в его необыкновенные глаза, увидела на его губах слабую улыбку, и трещина, которая образовалась в ее сердце из-за чувства вины, начала разрастаться и уже была готова поглотить Канзу.

К ее счастью, Арам отступил и снова встал там, где она велела, чтобы защищать Канзу от ветра.

– Сейчас, когда тебе тепло, я не испытываю чувства вины, – бархатным негромким голосом проговорил он. – Теперь я могу продолжить рассказ. В Зохейде я чувствовал себя чуть ли не парией, и вскоре мне пришлось принять решение покинуть королевство. Я готовился к отъезду, когда ко мне обратилась семья аль-Шалаан – все, за исключением, разумеется, Амджада. Они попытались убедить меня, что не стоит покидать Зохейд, что они слишком хорошо знают Мэйсун, не верят ее обвинениям и разрешат мой конфликт с ее семьей и высшим обществом Зохейда. Они действительно предложили профинансировать меня, пока мой бизнес не начнет приносить доход. Я отклонил их предложение.

Канза вновь попыталась перебить его:

– Арам, я…

Он поднял руку.

– Позволь мне продолжить, пожалуйста. Итак, они предложили мне свою помощь, а я отказался, так как почувствовал, что мне не нужны одолжения. Оставаться в Зохейде мне также было нельзя. После обвинений Мэйсун это причиняло бы горе моему отцу. – Арам вздохнул. – Я отказал даже Шахину, когда он лично попросил меня.

Голос его дрогнул, и Канза задала вопрос, который мучил ее:

– Ты хочешь сказать, что за разрыв твоих отношений с Мэйсун Шахин также несет ответственность?

– Нет, это только моя вина. Но не думай, что из-за меня он был вынужден оставить королевство.

– А почему нет? – заметила Канза. – Если уж мы говорим начистоту, почему бы тебе не рассказать все?

– Ты ожидаешь, что я выдам все свои секреты? – Его наигранный ужас мог бы вызвать смех, будь она сейчас способна шутить. – А в чем же я буду признаваться при других наших встречах? – пошутил Арам.

– А разве я просила тебя раскрывать секреты? – парировала Канза. – Ты сам начал исповедоваться передо мной.

Арам усмехнулся:

– Ну, позволь мне тогда поисповедоваться перед тобой еще немного. Так сказать, все подытожить. Стисни зубы и потерпи. Итак, вместо того чтобы внять совету Мэйсун и обратиться к братьям Шахина за помощью как финансовой, так и социальной, я отклонил их щедрые предложения. У меня были планы, теоретическая подготовка и кое-какой практический опыт. Я был преисполнен решимости взять мир штурмом.

В Канзе вновь вспыхнуло чувство справедливости.

– И тебе это удалось, – признала она. – Я прекрасно представляю масштабы твоего бизнеса. Многие крупные конгломераты, на которые я работала, даже целые страны, полагаются на твои финансовые и управленческие способности. И если ты добился этого сам, ты не просто хорош, ты гораздо лучше.

Ее признание удивило Арама.

– Я поражен, что тебе это известно, но все было не совсем так. Вначале моя карьера здорово пошатнулась, должен сказать.

– Неужели это возможно?

Его блестящие глаза потемнели от каких-то неприятных воспоминаний. Но когда Арам продолжил, он не стал распространяться о деталях.

– Видишь ли, моя профессия, мои знания, опыт, который я приобрел в Зохейде, не подготовили меня к прыжку в бездну, кишащую акулами. Но мне удалось выкарабкаться с минимальными потерями и осуществить свои планы. Однако я не добился бы успеха, не встреть я нужных людей. Не я, а мы вознеслись на вершину успеха.

То, что он отдавал дань другим людям, только украшало. Но пока еще Арам не сказал ничего значащего.

– Ладно, значит, Мэйсун лгала по поводу способов, с помощью которых ты добился успеха и нажил состояние. Но как ты можешь винить ее в том, что она о тебе не самого высокого мнения? – спросила Канза. – Мое предыдущее утверждение остается в силе. Ты не имел права поступить жестоко, унизив ее на людях.

Его взгляд встретился с ее взглядом. В глубине глаз Арама сверкнул злобный огонек. Словно ему очень не нравился ответ на этот вопрос.

Наконец придя к непростому решению, Арам поманил ее к себе. Неужели он думает, что она приблизится к нему по своей воле? Да и зачем ему это вообще нужно?

Когда Канза не сдвинулась с места, Арам вздохнул и подошел к ней сам. Каждый ее нерв напрягся.

Арам остановился в футе от девушки и откинул голову назад, демонстрируя шею. Канза молча смотрела на мощную мужскую шею с проступающими венами. Голова у нее закружилась.

– Видишь это? – вторгся в ее спутавшиеся мысли его голос.

Канза заморгала и сфокусировала взгляд на том, на что он указывал. Это были три параллельных шрама, начинавшиеся от правого уха и уходящие вниз. Они были не видны под роскошными густыми волосами Арама. Канза вздрогнула, хотя они были поблекшими и ужас не внушали. Судя по всему, травму он получил давно.

– Сувенир на память от Мэйсун, – с кривой улыбкой объяснил Арам. – Я едва увернулся от ее ногтей. Она, без сомнения, намеревалась расцарапать мне лицо.

Канза, представив эту картину, задрожала. Она знала, какой истеричной может быть Мэйсун.

– Я оттолкнул ее и забежал в мужской туалет, чтобы остановить кровотечение, – продолжал Арам. – Я даже запер дверь, чтобы она не смогла зайти следом. Я привел себя в порядок, но, как только я вышел из туалета, она снова набросилась на меня. Я не мог покинуть дворец, минуя бальный зал. Всю дорогу я отпихивал Мэйсун, но стоило нам оказаться в зале, как она начала кричать. Нас окружили люди. Мэйсун обвиняла меня в том, что я был ей неверен. Все, чего мне хотелось, – это поскорее убраться оттуда. Поэтому я заявил: «Так и есть, и разве она не счастливица, что все выяснилось до того, как стало слишком поздно?» Когда я отодрал от себя ее руки, Мэйсун бросилась на пол, истерично рыдая и крича, что я ударил ее. Я не мог больше выносить это шоу, поэтому повернулся и ушел. – Арам замолчал, сделал глубокий вдох. – Но мое признание будет неполным, если я не скажу, что со временем осознал, насколько благодарен ей за все то, что она сделала.