Его вторая половина - Джулиана Морис Страница 13

Неужели такое может быть?

Патрик покачал головой. Если Мадди настолько неопытна, остается только предполагать, как легко она ранима.

Мадди извивалась в руках Патрика, пытаясь высвободиться, и тем самым все больше распаляла его.

— Пусти меня, я сказала!

Патрик приподнял бровь.

— Я вижу, тебе не терпится съездить мне по физиономии, но это не лучший выход.

— Это просто смешно!

— Кто тебя знает. Могу поспорить, ты так была ошарашена, что не ударила Теда. И теперь в тебе скопилось столько злости, что ты жаждешь выплеснуть ее на другого. Но представь, сколько будет разговоров, если я явлюсь к ужину с фингалом под глазом. Ну, так расскажи, в чем все-таки дело?

— Хорошо, — сказала она, — я расскажу про парня, который целует женщину только ради какого-то дурацкого доказательства. Интересно, тебе понравилось бы, если бы я целовалась с тобой только для того, чтобы что-то доказать?

— Мужчины не женщины. Целоваться нам всегда нравится, — ляпнул он, не подумав.

— Как это… ты… ты… — ее голос перешел на крик.

— Чувствую, придется начинать заново, — недовольно проворчал Патрик.

— Что заново?

— Целоваться. В моем арсенале есть и другие формы убеждения.

Отринув прочь все сомнения, Патрик скользнул пальцами по щеке Мадди, затем по шее и, наконец, остановился на верхней пуговице ее платья. Еще утром, взглянув на платье Мадди, он первым делом отметил, что пуговицы тут самые обычные и расстегиваются просто.

С ловкостью, отработанной уже к шестнадцатилетнему возрасту, он одной рукой расстегнул пуговицу, коснулся ее груди и почувствовал, как Мадди судорожно вздохнула, но не произнесла ни слова. С остальными тремя пуговицами он справился так же легко, как и с первой. Патрик просунул руку под расстегнутое платье и удовлетворенно улыбнулся: ему нравились лифчики, которые расстегиваются спереди. С крючками шелкового бюстгальтера было покончено так же быстро, как и с пуговицами на платье. Зрачки Мадди расширились.

— Ну, что теперь скажешь? — спросил он.

— А что я должна сказать?

Ну, например, «не надо».

Подсказывать ей такой ответ он, разумеется, не стал, тем более что ему не хотелось его услышать. А потому лишь пожал плечами.

— Я же говорил тебе, что я нехороший. Теперь сама можешь убедиться. Интересно, что бы сказал твой отец, увидев нас сейчас?

— Ничего бы он не сказал. Он бы просто застрелил тебя. Папа — сторонник жестких мер.

Патрик ухмыльнулся.

— А ты?

— Я?.. Пожалуй, я бы попросила отца повременить. Хоть минуточку. — В золотисто-карих глазах Мадди странным образом соединялись сладостное предвкушение и страх. Ей не терпелось узнать, понравится ли ему ее тело, и в то же время она боялась услышать правду.

Предположение Патрика, что Мадди девственница, стремительно перерастало в уверенность, но он старался не думать об этом. Иногда что-то лучше не знать.

Патрик стиснул Мадди в объятьях и поцеловал в губы, а его руки вступили на запретную территорию. Лифчика больше не было, и руки Патрика, лаская, накрыли ее грудь. От его прикосновений соски стали жесткими. Страсть переполняла Патрика. Близость с женщиной была для него не нова, но запах Мадди, вкус ее поцелуя, ее целомудрие невероятно возбуждали его.

Не раздумывая больше, Патрик впился в ее губы. Целовать Мадди он мог бы бесконечно. Опытная или нет, Мадди обладала особым талантом к поцелуям, и мужчина, которому она их дарила, чувствовал, что его жизнь прожита не зря.

А ее руки… как же ему нравились эти любопытные проворные пальцы, так нежно отвечавшие на его ласки. Он должен был сразу понять, что Мадди невероятно чувственна.

Патрик совсем было потерял голову, но вдруг послышался гудок, и с проплывавшей мимо моторной лодки им крикнули что-то непристойное.

— Черт! — выругался Патрик и обернулся.

Моторная лодка проплыла дальше, и находившиеся на ней люди больше не обращали на них внимания.

Патрик повернулся к Мадди. Она стояла, прислонившись к «блейзеру». Ее платье было расстегнуто и измято. Всем своим еще напряженным телом, которое отказывалось подчиниться разуму, он прильнул к ней. Соблазнить Мадди для Патрика было проще простого. Но это было не в его характере.

— Если ты все еще не поняла, — произнес он с расстановкой, теснее прижимаясь к ней, — то знай: ты очень сексуальная, просто безумно. А это… — Патрик провел рукой по ее груди, — самая красивая грудь. Ты поняла? — строго спросил Патрик.

Мадди кивнула. Ее переполняли чувства, и она не знала, радоваться или плакать оттого, что их поцелуй прервали. С Тедом она никогда не испытывала ничего подобного.