Тест на любовь - Вера Копейко Страница 13

Она легла обратно и пристально посмотрела в темные глаза.

— Что ты со мной делала? — хрипло выдохнула Ирма.

— А тебе разве не понравилось? — В глазах появилась усмешка, голос был низкий, тихий. — А мне казалось, ты просто таяла от удовольствия. Я проверяла…

— Да ты что? — Ирма порозовела.

— А что? Если тебе было хорошо…

— Но… Кто ты?

— Я — Салли, твой доктор.

— Ты занималась мной?

— Можно сказать и так.

— Ты работаешь у Миня?

— Да. Верно.

— И спишь с ним?

— Не только с ним.

— Понятно.

— Могу и с тобой.

— Но я не…

— Откуда ты знаешь? Никто ничего не знает, пока не попробует, дорогая. Ты разве знала когда-нибудь, что станешь курьером?

— Но я сама…

— И я сама. — Салли усмехнулась. Ирма спустила ноги с кушетки.

— Но я серьезно тебя спрашиваю, ты хорошо сделала свое дело? Ничего не выпадет? — Ирма строго посмотрела на Салли, а в голове было совсем другое. Как ей хотелось, чтобы Салли снова прикоснулась к ней. Она прошлась по комнате. Подошла к ней вплотную. — Ты уверена, что хорошо надо мной поработала?

— Да.

— Но ты не выглядишь мэтром… Салли пожала плечами:

— Я рано начала.

— И никак не можешь остановиться. Экспериментируешь. Везет мне на разные опыты!

— Я знаю, Иржи Грубов — твой муж. Он талант.

— Еще бы. Он просто гений. А ты давно тут сидишь?

— Сегодня или вообще?

— Сегодня.

— Ну, как сняли тебя с кресла, положили, я и сижу…

— Жди новых куколок. Они полетят сюда одна за другой.

— Ты не рассказываешь лишнего?

— Можно подумать, ты не сможешь отличить их. Салли тоже засмеялась:

— Ты веселая. Слушай, давай-ка не будем ходить вокруг да около. Пойдем выпьем?

— Это можно. Пошли.

Они направились в бар. Ирма прислушивалась к себе, пытаясь понять, как ведет себя ее тело. В желтеньких брючках и белоснежной рубахе, пузырящейся на горячем, слегка влажном ветру, в желтой панамке и темных очках, Ирма походила на стрекозу. Но тело говорило ей только об одном — рядом Салли, с которой можно получить невероятное удовольствие. Она пыталась злиться на себя, но справиться с собой не могла. В голове стучала одна мысль — этого ей Иржи не запрещал. Это не может повредить ее делу.

В баре было полутемно. Благовония курились и здесь.

Минь не мог жить без ароматов. Голова Ирмы приятно поплыла.

Салли склонилась к ней и шепнула:

— Ты мне очень нравишься, Ирма. Понимаешь? Ирма посмотрела на нее бездонными холодными серыми глазами и медленно кивнула:

— Понимаю, сестра.

— Хочешь?

Ирма отпила виски, пристально посмотрела в темные, почти агатовые глаза. В них светился огонек, который, казалось, разгорался, трепеща и обещая. Голова все больше кружилась. Ох, этот Минь, в его владениях переселяешься на небеса, и чувствуешь себя совершенно свободной, и хочешь быть счастливой. Сердце Ирмы забилось сильнее. Она давно хотела познать то, что еще оставалось для нее не познанным. К тому же, участвуя в эксперименте, она не видела другого варианта получить удовольствие, которого жаждет. Она медленно кивнула, не отрывая взгляда от Салли. Та потянулась к ней, Ирма обратила внимание, какая тонкая, но крепкая рука — рука хирурга с сильными пальцами и аккуратными ногтями.

— Да.

Не допив виски, они поднялись и вышли из прохлады бара. Молча направились к Салли в номер.

Ирма улыбалась — она не делает ничего, о чем предупреждал Иржи. Этого он не запрещал.

Хотя мог ли он предположить подобное?

Комната Салли оказалась большой и светлой. Оранжевые занавески на окне золотили все вокруг, огромная кровать посредине казалась покрытой золотистым песком. Тихая музыка, неизвестно откуда лившаяся, напоминала шепот моря.

Огромные букеты в вазах, расставленных повсюду, благоухая, наполняли комнату. Салли подошла к Ирме. Взяла ее руку, тонкими пальцами провела по ней от запястья к плечу. Ирма вздрогнула, сердце забилось чаще. Потом пальцы Салли пробежались по тонкой белой шее Ирмы.

— Как ты прелестна, сестра. — Салли покачала головой. — Ты безукоризненна. Ты создана для наслаждения. Я научу тебя получать настоящее…

У Ирмы перехватило дыхание. Такого она не испытывала давно.

Салли расстегнула три пуговицы рубашки, она соскользнула с плеч. Под ней не было ничего.

— О, дорогая сестра. Я видела тебя всю, когда занималась тобой. Я знаю тебя лучше, чем ты себя. Расслабься… Пойдем…

Горячая волна под тихую музыку на песчаного цвета простыне захлестнула Ирму… Больше она не думала ни о чем, качаясь в волнах страсти…

Солнце зашло за горизонт, занавеси на окне поблекли, потом потемнели. Простыни больше не были ровными песчаными, аромат цветов стал терпким, а музыка глуше. Отдыхая от удовольствия, Ирма повернулась лицом к Салли и сказала:

— Тебя мне послал сам Господь.

— Едва ли, сестра. — Она засмеялась. — Скорее всего кто-то из преисподней. — Она обняла ее и крепко поцеловала в губы.

— Ты не понимаешь, о чем я подумала.

— Боюсь, понимаю. И я согласна…

— Неужели ты читаешь мои мысли, дорогая?

— Мы просто очень похожи, сестра, и обладаем тем, что можно соединить и сделать вместе то, чего мы хотим обе.

Салли Гриффит была опытным врачом.

— Я работала в Хьюстоне, — рассказывала она Ирме. — Потом мне осточертели чужие кишки, у меня были деньги, и я решила поехать посмотреть мир. Я насмотрелась и на мир, и на все остальное. Я поняла: в этом мире главное — деньги. Без них нет никакого смысла жить.

Ирма засмеялась.

— Не думала, отправляясь сюда, что загружусь настолько основательно, Салли…

— Да, сестра. Я же стараюсь.

— Слушай, Салли, а что ты искала, катаясь по миру?

— Что я искала? Все мы ищем одно и то же — себя. Мы рождаемся и теряем себя, свою исключительность в мире других. Каждому хочется быть единственным, неповторимым. Ты согласна со мной? Я знаю, согласна. Не таким, как все. Но, приходя в мир людей, ты становишься одним из миллиардов. Кого-то это вполне устраивает. Ему даже теплее в такой толкучке, но не нам с тобой, Ирма. — Она помолчала. Потом провела рукой по волосам Ирмы. — Я познала все. И выбрала, что мне подходит, что больше всего нравится. Понимаешь, все запреты — церковные, общественные — созданы для одного: вогнать нас в рамки, в систему, чтобы проще управлять. Кто понимает это — вырывается и выходит за рамки. Их вталкивают снова, чтобы не дать узнать про это другим. Но мы-то с тобой знаем, потому нам ничего не страшно. — Потом Салли бросила взгляд на Ирму и задала неожиданный вопрос; — А как ты думаешь, Иржи кто — добрый гений больных и несчастных или естествоиспытатель?