Надежда на счастье - Лора Ли Гурк Страница 13

Но он тут же отдернул руку.

– Я сам могу. Мне не нужна помощь.

Он произнес это таким ворчливым голосом, что Оливия едва удержалась от улыбки. Выпрямившись, она отошла, чтобы не мешать ему. В последние несколько дней она много думала о Коноре Бранигане и пришла к выводу, что его объяснение про тюрьму было правдой.

В этот момент Конор порезался и, отбросив зеркало, проворчал:

– Ох, черт возьми… – Он прижал пальцем порез на подбородке.

– Вам очень трудно принять чью-либо помощь, да? – мягко спросила Оливия. – Почему?

Конор посмотрел на нее так, что она сразу же поняла: он терпеть не может подобные вопросы. Тихонько вздохнув, Оливия проговорила:

– Но вы никогда не поправитесь, если будете переутомляться. Давайте, я вам помогу.

Ее аргумент подействовал, и он позволил ей взять бритву и миску с водой.

– Откиньтесь назад, – сказала Оливия. Поставив миску на столик, она присела на край кровати. – Не беспокойтесь, все будет хорошо.

Она намылила его щеку и осторожно провела по ней бритвой.

– Не знаю, почему я доверяю вам держать бритву в руке, – пробурчал Конор. – Уверен, вам ужасно хочется перерезать мне горло.

– Да, такая мысль у меня появлялась. – Оливия чуть приподняла его подбородок. – Но тогда бы мы с вами вместе оказались в аду, а мне этого совсем не хочется.

– Так чего же вы боитесь больше – ада или меня? – Конор ухмыльнулся.

Оливия вдруг вспомнила, как он стоял у кровати совершенно голый.

– Хватит болтать, – сказала она, нахмурившись. – Или я действительно перережу вам горло.

– Ну вот… – пробормотала она несколько минут спустя. – Кажется, все в порядке.

Оливия вручила Конору зеркало, и он, посмотрев в него, кивнул:

– Да, вроде бы неплохо. Даже не думал, что у вас так хорошо получится.

– Я привыкла брить отца, – сказала Оливия. – После несчастного случая он не мог сам бриться.

– А что с ним случилось?

Она тяжело вздохнула.

– Это случилось сразу после войны. Он упал с лестницы и повредил спину. – Она встала и принялась вытирать лезвие. – Отец умер недель через шесть после этого. – Оливия помолчала и, взглянув на Конора, добавила: – Он тоже не любил принимать помощь.

Конор вернул ей зеркало.

– Спасибо, – тихо сказал он.

– Пожалуйста.

Конор улыбнулся, и Оливия вдруг подумала: «Возможно, он не такой уж плохой человек». Она отвернулась, чтобы положить бритву в коробку.

– Оливия…

Она взглянула на него вопросительно.

– Да, слушаю.

Он пристально посмотрел на нее из-под густых черных ресниц, и его улыбка превратилась в дьявольскую ухмылку.

– А вы поможете мне одеться?

Кэрри не сиделось на месте, и Оливия не винила ее за это. В качестве проповедника преподобный Аллен был сплошным разочарованием, но старик казался необыкновенно милым, поэтому все в Каллерсвилле его терпели.

– Кэрри, сиди спокойно, – прошептала Оливия.

– Не могу, – ответила девочка. – Я уже ногу отсидела.

Оливия сокрушенно покачала головой, однако промолчала. В какой-то момент она вдруг поняла, что уже не слушает проповедь. И думает вовсе не о Еве и змее.

Конор Браниган. Она видела его так отчетливо, будто он сидел сейчас перед ней, красивый как дьявол и упрямый как мул. Более того, она даже слышала его насмешливый голос и все еще чувствовала жар его кожи под своими пальцами…

Боже милостивый, о чем она думает?! Она ведь в церкви! Оливия почувствовала, что краснеет, и быстро опустила голову, надеясь, что никто за ней не наблюдал. Он, должно быть, сам дьявол, если заставил ее думать о таких вещах, тем более в церкви! Оливия закрыла глаза – и тут же увидела обнаженного Конора, стоявшего у кровати. Открыв глаза, она осмотрелась. Нет, никто за ней не наблюдал.

Слева от нее спала Миранда, положив голову на плечо Бекки. Бекки же слушала проповедь, по крайней мере, старалась слушать. А Джеремайя Миллер, как и всегда, сидел рядом с ней.

Снова осмотревшись, Оливия заметила Вернона Тайлера, сидевшего в передних рядах на своем обычном месте. А рядом с ним сидела его жена-янки. Оливия едва сдержалась, чтобы не заскрежетать зубами. Лицемер! Все знали, что он проводит петушиные бои в пустом сарае неподалеку от Лонгстроу и устраивает боксерские поединки. Вернон получал неплохой доход со ставок, но часть этих денег каждое воскресенье оставалась в блюде для сбора пожертвований у преподобного Аллена, поэтому старик в своих проповедях не говорил о таком ужасном пороке, как азартные игры.

Но ведь у нее у самой появился в доме мужчина, зарабатывающий себе на жизнь азартными играми. Да-да, профессиональный бокс – греховное занятие. К тому же он еще и пьет…

Тут Оливия вдруг заметила, что все стали подниматься со своих мест. Да, все приготовились к исполнению заключительного гимна. Она поспешно встала и раскрыла свой псалтырь, держа его низко, чтобы Кэрри тоже могла читать.

– Мама, ты открыла не ту страницу, – прошептала девочка. – Это гимн восемьдесят девять.

Оливия тихо вздохнула и открыла нужную страницу. Она пела вместе с остальными прихожанами, но в ушах у нее звучал насмешливый голос Конора: «А вы поможете мне одеться?» Ах, теперь она понимала, почему Ева послушалась змея.