Герой моих грез - Сандра Браун Страница 13

– Честно говоря, Лнззи, ты оказалась на высоте. Адам просто великолепен, как елка в новогоднюю ночь, но все это игра на публику. Неужели не понимаешь? Пользуйся его обаянием, но не попадайся на удочку.

– Он мне понравился.

– Так и было задумано.

– Мистер Кэйвано попросил меня о встрече в самое ближайшее время.

– О, неужели? – Лайла глотнула чаю и с недовольной миной поставила чашку на стол.

– Ну что «неужели»? Это будет деловая встреча. – На лице у Лайлы появилось скептическое выражение. – Сугубо деловая.

– Не сомневаюсь, – с иронией произнесла Лайла, уверенная в обратном.

– Не понимаю, почему ты относишься к нему с таким предубеждением?

– Могу сказать – почему. Господин Кэйвано великолепен, доброжелателен. Но я не доверяю слишком галантным мужчинам. Не доверяю, и все. Под красивой оболочкой нередко заводятся черви.

Элизабет устала от этого разговора. Скорее всего, Адам Кэйвано больше не пожелает иметь с ней дела. Возможно, даже аннулирует договор об аренде после такой выходки ее сестры.

– Кстати, что ты здесь делаешь? Опять нет приема? И что это на тебе? Последняя модель униформы для физиотерапевтов?

– Все зависит от того, какого рода проводить терапию, правда, – смеясь, ответила Лайла, довольная своим каламбуром, не очень приличным. – Чем же тебе не нравится моя форменная одежда? – Она сделала пируэт, и Элизабет вынуждена была признать про себя, что выглядит сестра потрясающе. – Это я вырядилась так для одного своего пациента-мотоциклиста. Его парализовало после аварии, но в мотоцикле он не разочаровался, наоборот, жалуется, что подобные мне не разделяют его увлечения и с предубеждением относятся к двухколесному транспорту. Вот я решила продемонстрировать, что лишена каких бы то ни было предубеждений.

Элизабет невольно вспомнила разговор с Тздом о мотоциклах, тоже довольно двусмысленный, когда речь зашла о езде верхом!

– Написала какую-нибудь фантазию? – возвратила ее к действительности Лайла.

– Нет.

Лайла моментально поняла, что сестра лжет, но не успела уличить ее в этом; в магазин вошел покупатель. И сразу почувствовал себя неловко от обилия женских вещей. Так почувствовала бы себя женщина, очутившись в скобяной лавке в поисках нужной гайки для болта определенного диаметра. Элизабет сразу это определила по выражению его лица.

– Чем могу быть полезна, сэр?

– Хочу купить что-нибудь для жены. Подарок в честь юбилея.

– У меня широкий выбор духов в хрустальных флаконах. Не желаете ли взглянуть?

Лайле ничего не оставалось, как считать разговор оконченным. Она вернула шаль на прежнее место и скользящей походкой направилась к выходу. Проходя мимо взволнованного мужчины, с брюшком и лысиной, Лайла прошептала:

– Забудьте о модных духах. Лучше возьмите пояс из красного атласа, по крайней мере вещь полезная и не будет пылиться без дела.

– …На карнавал в субботу вечером.

Последние несколько слов бесконечного монолога Мэтта врезались в мозг Элизабет, затуманенный головной болью, и отвлекли от мыслей об Адаме Кэйвано. Она так и не донесла вилку с куском мяса до рта.

– Карнавал?

– Осенний фестиваль в школе, мам, – терпеливо объяснила Миган. Она все больше становилась похожей на Джона, отличавшегося скрупулезностью. Он никогда не опаздывал и был аккуратен во всем. В отличие от рассеянной Элизабет, Миган никогда ничего не забывала.

– Ну конечно. Осенний фестиваль. – Элизабет вспомнила, как с неделю назад приклеила к дверце холодильника памятку. Но сейчас увидела на ее месте сделанный цветным карандашом рисунок с изображением фонаря из тыквы с прорезями в виде глаз, носа и рта и шести летающих духов. – Он состоится вечером в эту субботу?

– С семи до девяти тридцати, – проинформировала ее Миган. – И мы хотим оставаться там до самого конца, правда, Мэтт?

– Да. Потому что лотерея, где главным призом будет компакт-диск плейер, качнется не раньше четверти десятого. Так что раньше мы не можем уйти. И Тэд так считает.

– Тэд? А причем тут Тэд?

– Я пригласил его пойти вместе с нами.

Вилка со звоном упала на тарелку Элизабет.

– Ты действительно сделал это? Не может быть! – вскричала Элизабет, на миг потерявшая дар речи.

Мэтт с опаской посмотрел на нее и кивнул.

– Да. Сегодня днем.

– А что он ответил? – Элизабет боялась услышать ответ.

– Сказал, что непременно пойдет.

Чтобы не произнести нелестные слова в адрес соседа, Элизабет плотно сжала губы.

– А почему ты не посоветовался сначала со мной? Просто не верится, что мой сын способен на такое.

– Она сказала, что я могу это сделать.

– Кто «она»?

– Учительница. Мисс Блэнчард. На фестиваль придут все папы и мамы. А у меня нет папы. Вот я и спросил, можно ли привести кого-нибудь другого, и учительница сказала, что можно. – Нижняя губа у малыша задрожала. – Но ты не хочешь, чтобы Тэд пошел с нами. Не дашь нам как следует повеселиться. Ты нехорошая! Самая нехорошая мама на свете.

Весь в слезах малыш выбежал из-за стола, на ходу опрокинув стакан с молоком. Элизабет не стала его задерживать, уронив голову на руки. Она отрешенно наблюдала за тем, как молоко медленно стекает со стола, образуя на полу маленькое озеро. У нее не было ни сил, ни желания встать и вытереть лужу.

Когда Мэтт начал ходить в бесплатный детский сад, он долго не мог понять, почему у всех детей есть папы, а у него нет, даже такого, который живет отдельно, вообще никакого. Мэтт был совсем маленьким, когда Джон погиб, и не помнил его. Элизабет часами объясняла сыну, что такое смерть и почему с ними нет папы, но пятилетнему малышу трудно было это понять, а тем более с этим смириться.

– Мам, весь пол в молоке. Хочешь, я вытру?

Элизабет приподняла голову и ласково провела рукой по прямым, цвета спелой пшеницы волосам дочери.

– Нет, дорогая. Большое спасибо! Я сама вытру.

– Я говорила Мэтту, что надо спросить у тебя разрешения.

– Я с ним поговорю, пусть только успокоится.

– Ты разрешишь Тэду пойти с нами?

Печальный тон дочери поразил Элизабет в самое сердце. Каждой девочке нужен отец, и Миган его очень не хватало.

– Конечно, он может пойти, – услышала она собственный голос и заставила себя улыбнуться.

Вымыв посуду, Элизабет отправилась искать сына и нашла его в детской. Он лежал на кровати с плюшевым медведем под мышкой. От высохших слез на щеках остались бороздки. Элизабет села на край кровати и, наклонившись, поцеловала сына.