Фамильное дело - Жаклин Санд Страница 13

– Не больше, чем французы или англичане, – хмыкнул Сезар. – Впрочем, война закончилась. Не желаю о ней вспоминать. Я приехал в Париж с легким сердцем, осознавая, что все завершилось, и уже был приглашен на прием к императору, когда объявилась моя родственница! Не могу сказать, что меня это обрадовало. Однако столь тяжело завоеванную репутацию следует поддерживать. Если завещание действительно составлено так, как говорят, я найму Греарам хорошего юриста. Он поможет опротестовать документ.

Сезар повторил Арману то, что говорил и остальным: пусть эта версия будет основной. И кто скажет, что она не правдива?

Собеседники добрались до места, где дорожка делала крутой поворот, уводя в дальнюю часть сада. Здесь открывался превосходный вид на узкую бухту, сейчас лежащую в глубокой тени, отчего вода в ней казалась почти черной и вместе с тем оставалась прозрачной, так что можно было разглядеть на дне крупные камни. Арман кивнул на скамью, стоящую под раскидистой сосной, крепко вцепившейся узловатыми корнями в камень.

– Присядем, Моро? Это одно из лучших мест в саду. Очень люблю его.

Они уселись на скамейку и некоторое время молчали, предаваясь созерцанию вечернего пейзажа. Затем де Лёба осторожно произнес:

– Я понимаю ваше недовольство и разделяю его. Не смыслю, отчего Гийом де Греар вмешал в это дело вас.

– Я думал, может, вы что-то знаете. Мои родственники только лепечут нечто невразумительное.

– Это на них похоже. Мишель – сильный человек, я восхищаюсь им, но в некоторых вопросах он безобразно наивен. Мадемуазель Сабрина… Она девушка, и этим все сказано. А старик Гийом был своеобразным типом, что да, то да. Но о вас они почти не упоминали. Только однажды я слышал, как отец Мишеля разговаривал о вас с кем-то – со своим нотариусом, мне показалось.

– И о чем же они говорили?

– Я не любитель подслушивать и потому знаю немного. – Арман сцепил на объемистом животе пухлые пальцы. – Припоминаю, старик заявил, что вы могли бы и снизойти до родственников, прислать им приглашение навестить вас в Париже или учинить что-то в этом роде. Дескать, мадемуазель Сабрина – молодая девушка, которая могла бы сделать прекрасную партию, введи вы ее в высшее общество. Тот человек – не уверен, что это был Шампель, но я не слишком хорошо его знаю, – отвечал, что вы и сами достаточно богаты. Сказочно богаты, сказал он. Это все, что я слышал.

– Сказочно богат, – буркнул виконт, – может быть. Смотря какие сказки мы имеем в виду.

– Я не знаю, – Арман покачал головой. – И не понимаю, отчего старик беспокоился. У мадемуазель Сабрины здесь немало ухажеров, и многие из них весьма состоятельны. Она посещала балы под присмотром мадам Посси, и мне пару раз выпала честь потанцевать с ней.

– С мадам Посси?

Де Лёба снова захохотал.

– Вы шутник! С мадемуазель Сабриной. – Лицо его приняло мечтательное выражение. – Она божественна! Мне уже тридцать, и пора подумывать о женитьбе, но мадемуазель де Греар не пара мне, конечно. Я, видите ли, совсем небогат, совсем… Может, женюсь на дочке купца. Здесь их много – и купцов, и их дочек, которые появляются в свете, так как гордые отцы могут купить им платья и драгоценности. Да… Впрочем, вам это неинтересно, конечно. Вы живете совсем другою жизнью.

– Это верно. Так что же, старик де Греар, может, не любил своих детей? Дочь ему чем-то не угодила?

– Кто вам сказал такое?! Он их обожал. Чудесная семья, дружная! Души друг в друге не чаяли.

– Тогда его поступок тем более необъясним.

– Думаю, старик хотел Сабрине добра.

– Это правда, что он почти ничего не понимал в последние месяцы?

Арман помолчал, затем произнес неохотно:

– Тяжелое было время. Он болел, долго, тяжело. Мадемуазель Сабрина и Мишель от него не отходили. К концу он уже слабо их узнавал. Может, в его воспаленном мозгу все смешалось, и это завещание – бред сумасшедшего.

«Да, – подумал Сезар, – если врач, пользовавший старого де Греара, подтвердит слова Армана, то дело можно считать выигранным».

Скорее всего, так и случилось: старик, почти сошедший с ума перед смертью, решил облагодетельствовать дочь и написал завещание, которое стало для девушки и ее брата источником кошмара. Если старый де Греар был невменяем и не сознавал, что делает, опротестовать документ довольно легко.

В любом случае это выход.

Под чьими-то осторожными шагами заскрипел гравий, и мужчины обернулись.

– Господа, – сказал подошедший слуга, – вас приглашают к ужину.

– Ужин! – оживленно воскликнул Арман, поднимаясь. – Пойдемте, Моро! У Греаров отличная повариха. Какой суп она готовит!

Сезар решил, что господин де Лёба ему, пожалуй, нравится.