Ангел: Романтика табу - Скай Даррел Страница 13

Лили

Уже почти одиннадцать, когда свет фар Элайджи пробивается сквозь жалюзи. Я позвонила ему, как только Далтон ушёл. Я собрала все пустые бутылки из-под цианида и поставила их на стол в гостиной. Мне нужны ответы, и они есть у Элайджи.

Не могу думать о Далтоне. Это слишком больно.

Когда я открываю дверь, Элайджа входит и обнимает меня, и я позволяю ему, хотя от того, как его руки скользят по моей спине, меня пробирает дрожь.

—Я приехал, как только смог. Где мистер Кормак?

—Ушёл.

Элайджа кивает.

—Он тебе не нужен.

Я фыркаю и веду Элайджу к столу в гостиной, показывая ему бутылки с цианидом.

—Далтон нашел это в доме, Элай. Я не знаю, откуда это взялось. Что ты ему сказал? Он думает, что я отравила свою бабушку,— слезы жгут мне глаза, прежде чем я успеваю остановиться, и мой голос срывается.

—Далтон — чужой человек, милая. Он не знает тебя так, как я.

Элайджа обнимает меня, утирая слезы. Затем его хватка становится крепче.

—Я люблю тебя, Лили.

Мой желудок скручивается.

—Элай…

—Ты чуть не ушла от меня, Лили Дюшан. Ты чуть не связалась с плохим человеком, но теперь я здесь. И я буду защищать тебя.

Моё тело кричит, чтобы я оттолкнула его.

—Отпусти меня,— говорю я.

—Разве я не составлял тебе компанию после похорон Роуз? Разве я не навещал тебя? Я единственный, кому не всё равно, сладкая. Единственный, кто по-настоящему любит тебя.

Его глаза кажутся такими мягкими, они притягивают меня и заставляют хотеть рассказать ему всё, но что-то удерживает меня. Инстинкт, голос в моей голове, который говорит мне, что Элайджа — лжец, а Далтон — настоящий. Потом я вспоминаю ещё кое-что: кроме меня и Далтона, единственный человек, который был в доме с тех пор, как умерли мои родители,— это Элайджа.

Я поднимаю глаза.

Он улыбается мне.

—Я так люблю тебя, Лили,— говорит он маслянистым ровным голосом,— сегодня вечером ты полюбишь меня в ответ.

Паника поднимается в моей груди, когда я толкаю его, но он намного сильнее, чем кажется по его худощавой фигуре.

—Не сопротивляйся, сладкая. Здесь никого нет.

—Я скажу шерифу!

—Шериф Хесс отвечает передо мной, Лили. Он не единственный. Тот коронер, который осматривал Роуз? Он скажет всё, что я ему скажу. Весь этот город принадлежит мне. Как ты думаешь, почему твои друзья перестали приезжать после смерти Роуз? А? Почему, по-твоему, все тебя бросили? Я предупредил их. Я сказал им держаться подальше, потому что я позабочусь о тебе. В Уиллоубруке я король.

—Пожалуйста, отпусти меня,— шепчу я,— пожалуйста.

Элайджа стоит так близко, что я вижу блики света в его зрачках. Я прижимаюсь спиной к стене, а он шагает вперед, впиваясь пальцами в мои руки.

—Ты моя, сладкая. Ты принадлежишь мне.

—Нет.

Элайджа кривит рот.

—Я устал от этого. Ты знаешь, чего я хочу. Жаль, что так вышло с самолетом, по крайней мере, это убрало твоих родителей с дороги. После этого Роза стала легкой добычей.

—Ты отравил её?— должно быть, это был он.

Элайджа улыбается и берет меня за запястья.

—Забудь о Далтоне. Он ушел и никогда не вернется. Если ты знаешь, что для тебя хорошо, перестань быть такой заносчивой. Ты станешь моей женой,— Элайджа оглядывает меня и чмокает губами,— да. Но если ты будешь сопротивляться, я сделаю тебя своей шлюхой. Никто не поможет тебе, Лили. Ни твой так называемый опекун. И уж точно не Роза.

—Убийца!

Элайджа кивает на бутылки с цианидом.

—Твоя бабушка была единственным, что стояло между нами. Я знал, что я ей не нравлюсь, она предупреждала, чтобы я держался подальше. Роза должна была уйти. Помнишь тот церковный пикник, Лили? Я добавила несколько капель в её напиток. Не много. Достаточно, чтобы смерть выглядела естественно. Эти пустые бутылочки — моя страховка на случай, если кто-нибудь вроде Далтона придет и всё испортит. Мне было легко спрятать их в этом доме, когда я приносил тебе подарки. Ты такая наивная, сладкая. А теперь. Ты будешь хорошей девочкой и будешь слушаться своего мужа?

—Я никогда не полюблю тебя!

—Хорошо. Но ты отдашь мне то, что у тебя между ног. Любовь — это не обязательно…