Танцуй со мной в темноте - Алекс Хилл Страница 13

Купание в прохладном озере рано утром приводит в чувства. Ловлю бодряк и голова начинает работать. И что теперь? Что делать? Как же я ненавижу анализировать желания. Должен. Необходимо. Правильно. Это все не про меня. Я живу, как хочу. Делаю то, что нравится. Условности оставим тупым людишкам, которые думают, что за их жертвенность и добродушие вселенная вручит им золотой слиток. Если мне нужен будет золотой слиток, я его сам найду и возьму. Никто мне не помощник и не указчик.

На выходе из воды меня встречает Расул. На его лице озадаченность, в глазах беспокойство:

– Доброе утро, сынок. Не думал, что ты встанешь так рано.

– Доброе… – хмуро отвечаю я.

– Надеюсь, она жива…

– Пока что, – усмехаюсь я, предвкушая реакцию Ани после пробуждения.

Будет орать… Сто процентов.

– Сделать кофе или чай?

– А чего ты такой добренький?

– Хочу помочь тебе все исправить. Она ведь нравится тебе, да и ты ей небезразличен.

– И ты не думаешь, что такой, как я, испортит ей жизнь?

– А ты не порти. Все просто, Никитка. Дело не в том, какой ты, а в том, что ты сделаешь для нее. Ради нее. На что ты готов?

Задумываюсь над его вопросом. На что я готов? Да на все! Но этого мало. Готова ли Аня быть со мной? Ей восемнадцать. Она еще сто раз поменяется, а вот я… Я не смогу. Не изменюсь. Не хочу. Как скоро я ей надоем? И когда это случится… Как я ее отпущу? Да я скорее прибью ее или поселю в каком-нибудь подвале.

– Для начала… Я готов сделать ей кофе.

Вхожу в светлую беседку, взгляд вонзается в девушку, укрытую солнечными лучами. Аня лежит на боку, свернувшись калачиком. Гуляю глазами по ее телу. Светлая кожа. Плавный изгиб бедра. Красивая грудь. Пухлые манящие губы. Реагирую мгновенно. Хочу ее. Да кто бы не захотел?

Ревность чиркает спичкой и подносит ее к фитилю. Сколько меня не было? Четыре месяца… Как далеко они успели зайти с этим маленьким ушлепком? Что она ему позволила?

Не слишком аккуратно ставлю чашки на стол, Аня содрогается от шума и морщит нос, медленно открывая глаза. Она часто моргает и поднимает голову. Вижу, как начинается мыслительный процесс. Сейчас психанет…

– Доброе утро, – произношу я, улыбаясь, и присаживаюсь на второй диван аккурат напротив.

– Который час? – хрипит малышка, закрывая ладонями грудь и напрягая бедра.

Протягиваю руку к кофе и поднимаю чашку:

– Около восьми.

– Где моя одежда?

– Там, – киваю вправо.

– Ты… – Аня прикрывает глаза, сглатывая, – не подашь мне ее?

– Я занят.

– Чем это, интересно? – возмущенно вздыхает она.

– Получаю эстетическое наслаждение.

– А в глаз получить не хочешь?

Оп-па! Теперь она точно проснулась. Аня поднимается, пытаясь неуклюже спрятать от меня свое тело. Она дотягивается до одеяла, валяющегося на полу, и прижимает его к груди. Нужно было выбросить его в окно.

– Как спалось? Я хорош в качестве подушки?

Аня краснеет от моего вопроса, а я снова улыбаюсь. Вчера она была куда смелее. Злость, адреналин, коньяк… А сейчас что? Сдулась?

– Никита… – вздыхает она и отводит глаза.

Что это? Стыд? Идиотка…

– Ань, прекрати. Я уже видел тебя голой. Америку ты мне не открыла. Если боишься, что твой пес узнает и взбесится, то расслабься. Это останется между нами.

– Ничего не было!

– А жаль.

– Мне нужно домой.

– А как же серьезный разговор? Даже не поорешь на меня как следует?

– В этом есть смысл?

– Нет, но… Тебе должно полегчать.

– Мне все равно, Никит. Делай, что хочешь. Меня больше это не касается.

– А вчера ты говорила, что я тебе важен.

– Это коньяк говорил.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что ты… Ты… – она растерянно качает головой. – Дай мне одеться. Я не могу разговаривать с тобой так…

– Почему? Мы почти на равных, на мне одни шорты. Если тебе станет легче, то я могу их снять.

– Веселишься? Класс! Ты вообще помнишь, что вчера натворил?

– Все до последней секунды.

– И как тебе? Нормас?! – ярость растекается в ее синих глазах, брови воинственно сводятся к переносице.

– Да вроде ничего. Об одном только жалею.

– Надо же! Никита жалеет. И о чем?

Делаю большой и долгий глоток крепкого кофе, чтобы немного помучить ее, а сам любуюсь. Красивая. Даже вот так. После сна. Припухшие глаза, растрепанные волосы…

– Тебе идет стрижка и новый цвет, – говорю я.

– Отвечай на вопрос! – требовательно заявляет Аня.

– Хочешь кофе?

– Никита!

– Да, малышка. Я тебя слышу. Не обязательно так надрываться.

– Обязательно! Как с тобой можно разговаривать по-другому?

– Убери одеяло. Тогда и поговорим.

– Может мне еще сесть тебе на колени или станцевать?!

А мне нравится ход ее мыслей. Правда, сама Аня поздно понимает, что именно сказала, и резко меняется в лице.

– Я пошутила.

– А мне нравится идея. Можешь станцевать у меня на коленях.

– Ты идиот?!

– Тормози, малышка… Не нужно меня провоцировать, если не хочешь появиться сегодня перед своим псом вся в укусах.

– Да что с тобой?

– А что такое?

– Вчера ты видеть меня не хотел, а сейчас ведешь себя… словно…

– Я передумал.

Аня округляет глаза и напрягается. Читаю ее эмоции. Удивление. Капелька страха. Щепотка предвкушения. Но в мгновение все меняется. Она становится решительной и покрывается коркой льда:

– Я тоже.

– И как это понимать? – моя очередь напрягаться.

– Как хочешь, так и понимай! – бросает она и подрывается с места, оборачиваясь в одеяло.

Аня подходит к комоду и натягивает на себя белье, пытаясь удержать прикрытие. Какого черта?

– Аня… – рычу я, опуская чашку на стол.

– Вот только не надо, ладно? Ничего не говори. Я… Я так не могу. Я ждала тебя четыре месяца. Четыре! Надеялась, а ты… Вернулся и снова пудришь мне мозги. Хочу. Не хочу. Буду. Не буду. Думал. Передумал. Знаешь что? – она надевает футболку и поворачивается ко мне лицом. – Я в твои игры больше не играю.

Ее уверенность воспламеняет воздух. Отчетливо вижу, что на этот раз она не наигранная. Настоящая. Аня отказывается от меня. Это ведь именно то, чего я добивался. Гребаное правильное решение, но я с ним не согласен.