Первый и единственный - Маргарет Уэй Страница 13

От вина у Евы развязался язык, и она принялась рассказывать Дрю о своем детстве и юности. Она говорила недомолвками, но было очевидно, что он слушал ее с удовольствием. В тот момент они уже не были начальником и ассистенткой. Они были просто мужчиной и женщиной, которые хотели узнать друг друга получше.

Они как раз допивали кофе, когда к их столику подошла шикарно одетая стройная женщина. Она с любопытством поглядела на Еву и улыбнулась Дрю.

— Как мило, что я тебя встретила, — проворковала она, — ведь ты не отвечал на мои телефонные звонки.

На какую-то долю секунды Еве почудилось, что Дрю собирается попросту проигнорировать слова этой женщины, но он все-таки сделал над собой усилие и спокойно ответил:

— Я вообще не понимаю, зачем ты продолжаешь мне звонить.

— Ты же был моим мужем. — Она снова презрительно поглядела на Еву. — Ты теперь работаешь в детском саду?

— Не провоцируй меня, — отозвался Дрю. Было видно, что он с трудом контролирует нахлынувшие эмоции.

— Ты мог бы по крайней мере познакомить нас… — Ее ледяные голубые глаза буравили Еву.

— Мог бы, но не собираюсь этого делать. Как прошла вечеринка по случаю дня рождения?

Лицо бывшей миссис Форсайт прояснилось.

— Так ты не забыл?

— Такое едва ли забудешь, — резко проговорил он. — Тебе пора, Кэрол. Тебя ждут.

Кэрол Форсайт покачала головой и уставилась на Еву. На этот раз в ее взгляде сквозило больше, чем просто презрение. Это была ненависть.

— У вас роман? Конечно, роман. — Ее, казалось, только позабавило замешательство Евы. — Дорогая, он может свести вас с ума, но учтите: у него нет сердца.

— Ты слишком много выпила, Кэрол, — спокойно сказал Дрю.

— Я всегда любила тебя… — жалобно проговорила она, глядя на него.

Дрю поднялся из-за стола.

— Ты всегда занималась самообманом. Нам пора идти, а тебе следовало бы давно забыть о наших отношениях.

Тогда женщина наклонилась к Еве и быстро зашептала:

— Вы не представляете, во что ввязались.

— Простите, но я понятия не имею, о чем вы, — спокойно ответила Ева, — я всего лишь помощник мистера Форсайта.

— Тебе вообще не нужно было с ней разговаривать, — сказал Дрю, когда они садились в машину, — она этого не заслуживает.

— Мне стало ее жаль. По-моему, она жутко ревновала.

— Кэрол всегда стремилась быть в центре внимания… — тихо сказал Дрю.

— Невзирая на обстоятельства?

— Мы оба совершили ошибку, когда поженились.

— Извини.

— Так что будь осторожна, если решишь отдать кому-нибудь свое сердечко! — шутливо предостерег он.

— Осторожность — мое второе имя.

Он вдруг рассмеялся и повернулся к ней.

— У тебя слишком острый язычок, моя милая. Интересно, кто первым поцеловал эти губы? — Он задумчиво поглядел ей в лицо, и Ева задрожала как осиновый лист.

— Послушай, ты расстроен, — хрипло сказала она, — я возьму такси и…

— Ты, черт побери, знаешь, что я не позволю тебе сделать это!

Ева вдруг увидела перед собой очень ранимого человека. Вся его самоуверенность куда-то испарилась. Теперь он был просто парнем, который только что пережил неприятную сцену и чьи чувства были сильно задеты. И Ева испытала нечто странное: она больше не боялась его. Напротив, ее тянуло к нему все сильнее.

— Где ты живешь? — спросил он, заводя свой «ягуар».

— Я абсолютно уверена в том, что тебе не по пути.

— Не беспокойся об этом, Ева. — Он бросил на нее многозначительный взгляд.

— Ладно, — согласилась она и назвала адрес.

Она жила на тихой улочке к востоку от центра города. И теперь ей было не по себе оттого, что человек, подвозивший ее до дома, родился в старинном особняке, построенном на берегу реки еще в конце девятнадцатого века, а жил в собственной усадьбе где-то в районе западных холмов. Ева вспомнила, как Лиза однажды рассказывала, что бывшая жена Дрю при разводе потребовала оставить эту усадьбу ей и теперь Дрю жил в пентхаусе одного из самых престижных домов города.

Все это разительно отличалось от крохотного домика в пригороде, который снимали Ева и Бен. Их фамильное гнездо пришлось продать, когда умерла мать. Скромный бюджет не позволял оплачивать безумно дорогие коммунальные услуги, да и желания оставаться теперь в этом доме у них не было.

— Я сожалею, что тебе пришлось все это выслушать, — прервал молчание Дрю.

— Ничего страшного.

— Кэрол перестает себя контролировать, когда выпивает.

— Она все еще любит тебя, — вдруг сказала Ева, — она чувствует себя брошенной и никому не нужной.

— Это одна из ее фантазий.

— Я сомневаюсь в этом.

— Ева, ты ничего не знаешь, — мягко возразил Дрю.

— Прости, я перегнула палку.

— Ты думаешь, я не знаю, за кого ты меня принимаешь? Ты считаешь меня жестоким и опасным.

— Неправда! — выпалила она и мучительно покраснела.

— Правда, — спокойно продолжал он, — и не смей это отрицать. Я думаю, что объяснение твоему поведению скрывается в твоем прошлом.

— Господи Боже, да кто дал тебе право анализировать мои поступки?! — возмутилась Ева.

— Ты необыкновенная женщина, Ева. Ты интересуешь меня.

— Ты говоришь так, как будто ты исследователь, этакий Индиана Джонс в костюме от Армани, а я всего лишь одна из твоих многочисленных находок. Ты не знаешь, как подобрать ко мне ключ, и поэтому, именно поэтому я интересую тебя!

Он невозмутимо выслушал ее тираду и ответил:

— Ты интересуешь меня как коллега по работе и друг. Нам следует подружиться, Ева. Иначе мы не сработаемся. В любом случае я чувствовал, что должен извиниться за выходку Кэрол. Она всегда пытается изобразить меня чудовищем, когда застает в компании женщины, способной составить ей конкуренцию. Такова ее сущность.

— Может, у нее есть на то причины? — заявила Ева и тут же пожалела о сказанном.

— Ты настоящая мужененавистница… — Он беспокойно скривил губы.

— Нет, — твердо ответила Ева, — просто я думаю, что мужчины не считаются с чувствами женщин.

— И поэтому ты так отчаянно боишься влюбиться?

— Да с чего ты взял?

— Хочешь сказать, что я ошибаюсь? Едва ли, — рассмеялся он. — Ты ведь воображаешь меня этаким «Индианой Джонсом в костюме от Армани», человеком, который соблазняет женщин, а потом бросает их.

Ева попыталась взять ситуацию под контроль: