Опасные игры - Карина Хэлли Страница 13

– Ты смотри, Кэмден Маккуин. Ты был женат, у тебя ребёнок. Думаю, ты совсем вырос, – я подняла стакан. – За это надо выпить.

Он наклонил голову, мы чокнулись стаканами. Потом, положив руки на стол, Кэмден спросил:

– Хочешь его увидеть?

– Кого? Твоего сына?

Он подался вперёд, выставил колено и закатал штанину, так что я увидела улыбчивое лицо очаровательного мальчика, наколотое на лодыжке Кэмдена. Татуировка получилась удивительно реалистичной – сложная штриховка, выразительные глаза.

– Ты сам её сделал? – спросила я с любопытством. Он кивнул.

– Снизу вверх?

Он закатал штанину и сел как положено.

– Ну да, снизу вверх, – ответил он с таким видом, будто это было проще простого.

– Ты крут, – сказала я. Я понимала, что подлизываюсь, но не могла не отметить, какой у меня талантливый друг детства, каких успехов добился человек, которого я знала давным-давно. Все остальные мои знакомые стали такими же неудачниками, как я.

Когда мы обсудили самую мрачную тему в жизни Кэмдена, стало легко. Мы так увлеклись разговорами о любимой музыке и путешествиях, что даже не заметили, как появилась его группа.

– Эй, чувак, – сказал парень, сидевший во главе стола. Мы подняли глаза, и Кэмден резко обхватил меня за плечи, притянул к себе. Я знала, что это значит. Она моя, ребята. Отвалите.

Я не знала, что чувствую. Отчасти мне хотелось ему нравиться – в конце концов, я ведь собиралась сблизиться с ним достаточно для того, чтобы попасть к нему домой и продумать, как обставить ограбление. Но с другой стороны – с моральной точки зрения – я боялась, что он увлечётся мной слишком сильно. Боялась снова разбить ему сердце. И наконец, я хотела ему нравиться ещё и потому, что он нравился мне всё больше. Особенно когда вот так меня обнял.

Ох.

– Ребят, это Элли, – сказал Кэмден, кивнув в мою сторону. Я игриво улыбнулась всей компании. Тот, кто позвал Кэмдена, оказался тощим как жердь, длинноволосым рыжим типом. Усы в стиле семидесятых смотрелись донельзя нелепо на его детском лице. Второй парень был широкоплечим, крепко сбитым, зубастым. Его джинсы были забрызганы краской, серая майка-алкоголичка подчёркивала татуировки. Чёрные волосы третьего были собраны в тугой хвост, глаза скрывали солнечные очки, подтянутую фигуру – длинная кожаная куртка. По натянутой улыбке и надменному выражению лица я догадалась, что это вокалист. Явный фанат Матрицы.

Все, кроме пафосного Нео, поздоровались, всем своим видом давая понять, что мне сегодня повезло, и плюхнулись рядом на диван. Нео пошёл за пивом, а я тем временем выяснила, что усатого ребёнка зовут Рэнди, а любителя алкоголичек – Пит. Настоящее имя Нео я не узнала, но в любом случае мой вариант мне нравился больше.

Мы поболтали с час, и пришло время выступать. Народа набилось ещё больше, я всё сильнее нервничала. Две группы уже отвизжали своё, и мне не терпелось узнать, что же представляет собой «Чёрный чайник». Впрочем, каверы на The Cramps могли, наверное, спасти что угодно.

Пока мы сидели на диване, Кэмден не убирал руки. Время от времени она съезжала к моей талии, к краю рубашки. Один раз он коснулся моей голой кожи, и я едва не вздрогнула. Даже несмотря на всех этих людей, толстый слой сигаретного дыма и музыку, от которой стучали зубы, мне казалось, что здесь только мы одни.

– Ну, мы пойдём готовиться, – сказал он мне. Слава богу. Мне до смерти хотелось в туалет.

Я пошла следом за ним. Он сжал мою руку.

– Будешь в фанзоне? – спросил он. Чёрт бы побрал эти ямочки и мальчишеский шарм.

– Конечно, я же твоя главная фанатка, – ответила я.

На секунду мне показалось, что он собирается меня поцеловать или что-то вроде этого. Но он лишь кивнул и слился с толпой.

Что со мной творилось? Мне нужно было подумать. Я пошла в туалет, который оказался точь-в-точь таким же удобным, как я представляла: без туалетной бумаги, зато с вонючими лужами возле бачка и мусорным ведром, забитым тампонами и прокладками. Умылась, стараясь не испортить макияж.

Девчонка на убийственных каблуках, перемазанная красной помадой, стоявшая у грязного зеркала, посмотрела на меня исподлобья.

– Протрезветь пытаешься? Вот, возьми, – порывшись в сумке размером с хозяйственную, она вытащила бутылочку без ярлыка, бросила мне в руки. – Протри лицо. Косметику не размажет.

Улыбнувшись, я сделала, как она советовала. Неизвестный раствор освежил меня меньше, чем холодная вода, но по крайней мере дал собраться с мыслями.

– Спасибо, – сказала я, возвращая бутылочку. – Надеюсь, ты её не перепутала с газовым баллончиком.

Она задумчиво посмотрела на меня и наконец выдала:

– Нет, баллончиком я брызнула в своего парня.

Вот в каком милом баре я оказалась.

Теперь, когда мои мысли прояснились, а роскошное татуированное тело Кэмдена не мешало сосредоточиться, я отставила в сторону напиток, прошлась до бара и принялась высматривать козла отпущения. Это было легко – всё равно что ловить скользкую рыбу в мутной воде.

Прислонившись к деревянной балке, я изучала толпу. Надо было выбрать того, по кому плакала решётка, или того, чьей репутации не сильно повредил бы грабёж. Не то чтобы это дало бы мне какие-то неопровержимые доказательства, но мне не хотелось, чтобы, когда Кэмден обнаружил пропажу денег, все пальцы указали ему на меня.

Да, пожалуй, моё решение доказывало, какой я отвратительный человек. Так оно и было, и, увы, я не в силах была стать кем-то другим. Конечно, тяжело было сознавать, что он должен обеспечивать ребёнка и бывшую жену, но это было не в силах помешать мне сделать то, что я собиралась сделать. Но, конечно, я не собиралась обчищать Кэмдена до нитки. Вне всякого сомнения, его салон был застрахован, и как я уже отметила ранее, доверху забит всяким дорогущим хламом, который помог бы ему пережить потерю. Ясно же, кому из нас больше требовались деньги. Он использовал свой шанс на новую жизнь, пришло время и мне.

Паршивые доводы, согласна. Иногда у меня только такие и были.

Я обратила внимание на парня, тихо сидевшего в дальнем углу бара. Болезненно бледный – редкость в этой части Калифорнии – он был одет в футболку с логотипом хоккейной команды, кудрявые волосы прятал под бейсболкой. Его холодный, проницательный взгляд был всецело сосредоточен на бутылке, которую он сжимал так крепко, что напряглись все сухожилия. Челюсть ходила взад-вперёд, будто он неустанно скрежетал зубами, пытаясь успокоиться. Он ни на кого не смотрел и ни с кем не говорил. Он был похож на человека, который вдруг ни с того ни с сего вытащит пистолет и выстрелит в лицо бармену за то, что напиток недостаточно крепкий.

Идеальный вариант.

Я несколько раз находила подходящих козлов отпущения, и все они были одного типа. Одиночка с тяжёлым взглядом, человек, глядя на которого, думаешь: да-а-а, однажды он взорвётся. Когда же совершится преступление – убийство нескольких женщин в кафе, например – и трудно будет установить, кто виноват, непременно кто-то скажет: Готов поспорить, это тот молодой человек, одиночка в углу, который ни на кого не смотрел. От него даже пахло подозрительно.