Пари на мужа - Мила Ваниль Страница 13

— Мить, прости! — вырвалось у меня.

Между прочим, вполне искренне, но он понял по-своему, уставился на меня ошарашено. Его лицо исказилось как будто от боли, но он быстро взял себя в руки.

— Это ты прости, куколка. — Вежливый ответ ударил наотмашь. — Я думал, так будет лучше.

— Митя! — Я чуть не запустила в него пирожным, но вовремя остановилась. — Я похожа на стерву?

Он растерянно моргнул.

— Нет… Яна, ты чего?

— Тогда какого черта? — Я не скрывала злости. — Я прошу прощения за свою дурацкую реакцию, а ты обзываешь меня куколкой!

— Ох… — Он округлил глаза. — Ты… обиделась?

На Митю было больно смотреть, но я не собиралась идти на поводу у его заблудившихся эмоций.

— Да, — ответила я честно. — Потому что ты боишься напрячь меня своим секретом. И нет, если речь идет о твоей семье. Расскажи мне… все, что сочтешь нужным. Но только не надо думать, что мне все равно. Или… что это раздражает. Пожалуйста.

— Ты не хочешь пирожное? — спросил Митя невпопад и пододвинул ко мне тарелку с корзиночкой.

— Ты меня специально бесишь! — взорвалась я. — Хочу!

Я демонстративно зачерпнула полную ложку крема, слизнула его и запила кофе.

— Яна, не злись, — попросил Митя. — Это непросто.

Я благоразумно промолчала. Иначе мы так и будем извиняться друг перед другом до бесконечности. Чтобы не сболтнуть лишнего, я набила рот пирожным.

— Я не сразу понял, кто я… — мрачно произнес Митя, наконец-то решившись. — Вернее, даже когда понял… пытался жить, как все. С девушкой.

Признания давались ему с трудом, и я не понимала, почему. Он говорил о своей сексуальной ориентации. Разве ему было сложно принять себя? С другой стороны, что я знала о проблемах геев? Да ничего, по сути.

— Нина… Она была хорошая… добрая… Но у нас все равно ничего не вышло бы. Думаю, она это поняла… почувствовала… и хотела удержать меня, обычным женским способом.

Интересно, это каким же? Истерикой, что ли?

— Она забеременела, хотя ей было нельзя… Это моя вина. Я должен был честно все объяснить, не притворяться. Но… я не жалею. Вернее, жалею, что беременность убила Нину, но рад, что на свет появился Ванечка.

— Твоего сына зовут Иван? — поинтересовалась я, потому что Митя замолчал.

Он кивнул.

— А сколько ему?

— Три года. — Митя старательно отводил взгляд. — Яна, я не отказывался от сына. Просто… так лучше. Ему, Ванечке.

— Почему?

— Ребенок должен расти в нормальной семье. Тем более, мальчик.

Митя повторял чужие слова, выученные наизусть, каким-то неживым голосом.

— Твои родители? — спросила я тихо.

Он снова кивнул.

— Они смирились… со мной. И не хотели отказываться от внука. Но их аргументы… — Митя тяжело вздохнул. — Яна, родители правы, ребенку нужна мать. Я мог бы ей стать. Ванечка не заметил бы разницы, пока маленький. А потом?

— Отцы воспитывают детей в одиночку, — возразила я.

И тут же пожалела об этом. Какая же я дура! Бить по больному месту… Митю перекосило, но он мужественно ответил:

— Я слабый человек, Яна. Воздержание не относится к числу моих достоинств.

«Где твоя мама, Ванечка?» — «Я живу с папой и его мужем».

Даже страшно представить, на что обречен ребенок в нашем «толерантном» обществе. Митя не звезда, чтобы с потолка плевать на общественное мнение. Его ребенка не просто заклюют — затравят. И уезжать из страны Митя определенно не хочет. Наверное, из-за тех же родителей.

— Сестра предложила оформить Ванечку на нее. Это выход. Она — мать, и я рядом, и родителям спокойнее. Всем хорошо.

— Всем? — не удержалась я. — Да, всем. Кроме тебя.

— У меня есть Паша.

— Ты расскажешь ему?

— Паше? — удивился Митя. — Он давно знает.

— Ване. Когда он вырастет, ты расскажешь ему правду?

— Не знаю. Не уверен. Зачем портить ему жизнь?

Я не нашлась, что ответить. Это не мое дело, и право Мити решать, что лучше для его сына. Но как же несправедливо! Всем хорошо, кроме самого Мити. А он… Он стерпит, выдержит, сдюжит. Как настоящий мужчина. По-моему, на такие поступки способны только очень сильные люди.

— А родители Ваниной мамы? — вспомнила я. — Той, настоящей. Они не хотят видеть внука?

— Нина детдомовская. С пороком сердца нельзя было рожать… Я не знал, что так…

— Мить, не вини себя, — перебила я.

Глупые слова. Видно же, что винит, и еще долго будет винить. Такие раны плохо заживают, гноятся годами. А из меня какой помощник? Если кто и справится, так это Пашка. И все же…

Я пересела к Мите и обняла его. По-дружески, конечно же. Обнимашки — лучшее лекарство на все случаи жизни. И он приобнял меня в ответ.

— Спасибо, Яна.

— Ну ни хрена себе! — услышала я знакомый голос. — Это вы так мороженым балуетесь?

Пашка, застыв у столика, возмущенно сверлил Митю взглядом.

— Паш, ты обещал, — недовольно произнесла я.

Нет, ну правда! Что за бред? А я еще радовалась, что ребята не будут меня делить. Пашка, того и гляди, от ревности лопнет.

Он скользнул по мне раздраженным взглядом… и едва заметно подмигнул. Я закатила глаза. Любит он дурачиться, этого у него не отнять.

— Паша, я Яне об Але рассказал, — спокойно сказал Митя. — И о Ванечке.

— А-а-а… — вроде бы разочарованно протянул Пашка. — А я уже настроился на жаркую сцену ревности.

— Шуточки у тебя! — Я покрутила пальцем у виска.

— Вы бы себя со стороны видели! Голубки… — беззлобно фыркнул Пашка.

На всякий случай, я сделала зарубку на память: обнимать и, тем более, целовать с осторожностью, так как мальчики ревнивые, несмотря на то, что я друг и сестра. И тему надо срочно менять.

— Ну что, поехали? — спросила я.

— Ага, щаз! Янка, совесть имей, дай передохнуть, — возмутился Пашка. — Два часа по пробкам. И потом, мы еще не все купили.

— Все, — отрезала я. — Денег больше нет.

— Молчи, мелочь, — отмахнулся он. — Это не обсуждается. — И тут же, насмешливо, обратился к Мите: — Не прокатило?

Тот с досадой покачал головой и вздохнул:

— Она ставит невыполнимые условия.

Они заранее договорились, что ли? Может, еще и поспорили?

— Ты неправильная девушка, Яна, — посетовал Митя.

— Чего это? — ощетинилась я.

— Девушки радуются подаркам. — Пашка взъерошил волосы. — А тебя приходится умолять.