Не беги от любви - Карла Кэссиди Страница 13

Трой выбежал на улицу, по-прежнему зовя дочку; он везде искал ее. Он позвонил Шерри; и она подключилась к поискам. Та ночь была самой долгой и самой ужасной в его жизни. У него на глаза навернулись слезы, перехватило дыхание. Он понял, что больше не может сдерживать раздирающие его эмоции.

– Ах, Трой!

Элайза вскочила с дивана и порывисто обняла его. Он крепко прижал ее к себе. По лицу у него потекли слезы.

Он думал, что выплакал все слезы, когда пропала Энни. Он думал, что больше не способен плакать, когда ее тельце нашли в мусорном контейнере – и позже, когда ее похоронили.

Вскоре ему удалось взять себя в руки. Он выпустил Элайзу и сделал шаг назад.

– Простите меня, ради бога, – произнес он смущенно и вместе с тем униженно. – Я не знал, что так получится. Я… раньше никогда не позволял себе распускаться при других.

– Прошу вас, не извиняйтесь.

Элайза взяла его за руку и подвела к дивану. Они сели рядом. Он провел рукой по волосам, глубоко вздохнул.

– В общем, после того дня Шерри, моя жена, даже смотреть на меня не могла. Она обвиняла меня во всем и через три месяца тоже уехала.

– А… виновного нашли? – спросила Элайза. Она наклонилась к нему, и ее навевающий воспоминания аромат окутал его. По какой-то причине ему стало чуть легче.

– Да, нашли. Его зовут Дуайт Уэзерби. Он и раньше совершал преступления на сексуальной почве, он педофил; когда полиция нагрянула к нему домой, у него на журнальном столике нашли ленту Энни… – У него внутри снова все сжалось, на сей раз от ярости, той самой ярости, которая и вынудила его преступить закон.

– Надеюсь, сейчас он гниет в какой-нибудь тюрьме.

– Не гниет. Он вышел сухим из воды. – Трой не удержался от горечи.

– Как такое возможно? – ахнула Элайза. Она снова схватила его за руку.

– Одна его знакомая устроила ему алиби на время похищения и утверждала, что лента принадлежит ее дочери. Дело закрыли за недостаточностью улик. Но я точно знаю, что он виновен. Я видел фото ленты; именно она была у Энни в волосах в тот день, когда я повел ее в торговый центр. Я сам завязал ей хвостик… Лента была не просто розовая, у нее были бледно-малиновые кончики. Когда ее… нашли в мусорном контейнере, ленты на ней не было.

Элайза сжала ему руку. Глаза у нее были дымчато-серыми, и он прочел в них мягкость и сочувствие. Он даже не понимал, насколько ему нужно чье-то сострадание!

– Я не должен был играть на том проклятом автомате. Я не должен был ни на миг отводить взгляда от дочки. Я проявил беспечность. Ее убили из-за меня.

– Трой, нельзя винить себя в случившемся. Все произошло из-за того, что там оказался педофил, преступник, а вовсе не из-за того, что вы что-то сделали неправильно. Вы не виноваты!

Он смотрел в ее глаза и думать мог только об одном: как ему хочется ее поцеловать, соединиться с ней, забыть о своей вине и смягчить горе.

Элайза как будто поняла его потребность, потому что наклонилась к нему, и он прильнул к ее мягким губам. Нежного поцелуя, которым они обменялись, оказалось недостаточно. Он коснулся языком ее нижней губы, она в ответ коснулась его кончиком своего языка – и пламя желания запылало в нем на полную мощь. Он откинулся на подушку и потянул ее за собой, прижимая к себе. Поцелуй продолжался.

Сердце у нее билось так же часто, как у него; стремительный стук, который поощрил его просунуть ладони под халат и водить по ее спине поверх тонкой шелковой ночной рубашки.

Все рациональные мысли куда-то испарились. Он отдался своим ощущениям, отдался женщине, которая предложила ему своего рода искупление грехов. Ее аромат обволакивал; он воспламенялся еще больше и снова впился в нее губами. Она была такой нежной, такой податливой, и ему хотелось забыться в ней. Сейчас он мог думать только об одном: как ему хочется взять ее, соединиться с ней.

– Элайза! – тихо прошептал он, отстраняясь от нее.

– Трой, не надо. Не здесь, не сейчас. – Ее слова мигом отрезвили его, он тут же убрал руки.

Она выпрямилась, в ее взгляде он прочел и сожаление, и обещание.

– Мне очень жаль, Трой. Ночь была такой безумной, и я не думаю, что…

– Все нормально. Не извиняйся. – Он ободряюще улыбнулся. Она права. Ночь и правда выдалась безумной, и он не хотел брать ее, как похотливый подросток, на диване. А когда они все же займутся любовью, он хотел быть уверенным в том, что она хочет этого так же, как он.

Они оба очень устали; он не хотел, чтобы пережитые эмоции толкнули ее на поступок, который она на самом деле не хотела совершать.

Теперь Трой был уверен, если Элайзе и ее детям грозит опасность, он защитит их, чего бы это ему ни стоило! Он сделает для них то, чего не сделал для своей дочери, и, может быть… может быть, защитив их, он наконец обретет толику прощения для себя.