Ты мой выигрыш - Екатерина Шварц Страница 13

Очередное утро и очередная головная боль. Вчерашнее общение с алкоголем не пошло мне на пользу. Я так скоро совсем в алкаша превращусь. Пора завязывать. Но события вчерашнего дня волной накатывают на мой воспаленный разум. Дьявол! Ну почему прошлое так упорно хочет меня добить. Даже сны были наполнены картинами из прошлого. Теми, что я так усиленно пытаюсь забыть; теми, где Лиза снова в моих объятиях, стонет, извивается… Это мой самый потаенный и самый желанный кошмар. Я мечтаю переживать его снова и снова. И одновременно боюсь его.

На автомате иду в ванну. Контрастным душем привожу себя в порядок. Но не больная голова меня сейчас мучает больше. Пах ноет от потребности. Возбуждение никак не покидает меня. Как же я хочу Лизу! Пусть она снова предаст, сломает, но за один только раз снова прикоснуться к ней, почувствовать вкус ее губ, погрузиться в ее горячее лоно, готов душу продать… не хочу больше никого! Только ее, тростинку.

Моя рука сама начинает двигаться по члену. Я не онанировал давно. Но сейчас эта вынужденная мера мне просто необходима. Закрываю глаза. Из запретных воспоминаний выныривает образ Лизы, стоящей передо мной на коленях и ласкающей мой член губами. Бл***ь, я не железный! Разрядка наступает быстро.

Стою, упершись головой в холодную плитку стены и выравниваю дыхание. Так нельзя больше. Нужно что-то сделать. Решение приходит само собой. Я не откажусь от мести, Лиза получит ее сполна. Но я должен себя удовлетворить. Должен еще раз взять ее тело, чтобы алчные демоны моей души насытились и отпустили меня. С этим твердым намерением я одеваюсь и иду на кухню.

Но не успеваю сделать и пары шагов, как в нос врезается аромат свежих блинчиков. Рот мгновенно наполняется слюной. Я не привык завтракать — кофе и на работу. А сейчас просто устоять не могу. Вспоминаю мультик один из диснеевских мультиков, которые так любит мой сын, «Чип и Дейл». Там есть смешная мышь, не помню, как зовут, которая, почуяв сыр, летит на него. Вот и я так сейчас «лечу» на запах из прошлого. Я его запомнил на всю жизнь. Блинчики Лизы я готов был есть на завтрак, обед и ужин… А если на них полить сгущенкой или вареньем, а можно просто со сметаной… все, жрать хочу!

Вхожу в кухню и на миг теряю дар речи. То, что я вижу, снова, как вчера, ударяет меня поддых и бросает на лопатки. Лиза в простом халате и переднике стоит у плиты. Простая одежда подчеркивает ее естественную красоту. Вот она настоящая женственность, и ей чужды современные ухищрения косметологов. Она что-то напевает себе под нос, наливая тесто на сковороду. Волосы собраны в неопрятный хвост. Несколько прядей вырвались наружу, и ее это чертовски красит. Она воровато опускает один палец в креманку с вареньем, подхватывает немного и несет ко рту. Как только ее губы обхватывают фалангу пальцу и начинают ее сосать, а теряю контроль. Я ее сейчас прямо на кухонном столе возьму.

Разрядки, которая была пару минут назад, как не существует. Подкрадываюсь к ней потихоньку. Обнимаю сзади. Она вздрагивает, но не вырывается. А я беру ее руку, подношу к своему рту и обхватываю губами тот самый палец, который она облизывала. От близости столь желанного тела, от родного до мурашек запаха Лизы, от интимности обстановки мне все тяжелее себя контролировать. Отпускаю ее руку и касаюсь губами ее шеи. Еще пара минут и мне себя не остановить. С силой прижимаюсь пахом к ее попке. Да, Лизка, я хочу тебя, до скрежета зубного хочу!

— Максим, — ее голос с нотками хрипотцы разрывает тишину, — сейчас Ванька придет завтракать, отпусти меня.

Не могу! Но реальность рвет на части мое желание, врываясь в мое сознание громкими шагами моего сына…. Отпускаю ее и отхожу в сторону. Ванька влетает в кухню ураганом.

— Лиза! — орет он громко. — Я заправил кровать и умылся.

Вот это номер! Мой сын, который в чем-то очень рассудителен, совершенно не приучен к порядку. А тут такое.

— Это хорошо, — она смотрит на Ваню с улыбкой, — значит заслужил вкусные блинчики с вареньем.

— Ура! Папа привет.

— Привет, сынок.

И только теперь он обращает внимание на меня. Как ей, продажной, лживой удалось буквально за сутки очаровать ребенка? Как может женщина, которая с любовью печет блинчики чужому ребенку, убить своего? Горечь комом встает в горле. Сжимаю кулаки и молча выхожу из кухни. Нет сил видеть это все. Слишком сильно я мечтал о такой жизни, где будет она, я и наши дети…