Роза Дюруа - Альберто Альварес Страница 13

Здоровье Паулетты резко ухудшилось. Для того чтобы понять это, Роке не надо было беседовать с врачом. Достаточно было утром заглянуть ей в глаза.

Ее скорбный взгляд разрывал Роке душу. Казалось, она прощается с миром, с домом, с близкими.

- Сеньор Роке, - поплакалась ему верная служанка Эдувигес. - Что же это такое! На ней лица нет! По утрам еле встает. И никакого аппетита...

- Милая Эдувигес, мне страшно думать об этом...Неужели мы теряем ее!

- Если бы вы могли ее убедить, что ей нельзя печалиться! Целыми днями думает о Розе. Как тогда, когда она искала ее. Вы бы поговорили с Розой, чтобы она почаще навещала Паулетту.

Роке не знал, что предпринять.

Его отношения с Паулеттой всегда были ровными и нежными. Он понимал, что сейчас с его стороны требуется не мягкость, а решительность, но не мог найти силы для того, чтобы вопреки воли Паулетты отправить ее на операцию в США.

В это утро он сам принес ей завтрак.

- Паулетта, я думаю, все-таки следовало бы как можно скорее поехать в Хьюстон.

- Да, милый...

- Зачем испытывать судьбу! - сказал он, нежно целуя ее в лоб.

Она полулежала-полусидела в кровати, в который раз рассматривая фотоальбом в бархатном переплете, куда она поместила переснятые снимки Розы.

Словно хотела сделать эти снимки частью своей памяти.

- Роке, спасибо, что ты заботишься обо мне, - сказала она, слабо улыбнувшись.

- Это счастье для меня, единственный смысл моей жизни!

- Прости, что я доставляю тебе столько хлопот...

Она задумалась, представив, что уедет и несколько недель не сможет быть поблизости от своей девочки.

- Не думаю, что мне сейчас следовало бы покидать Мехико.

- Наоборот, дорогая! Сейчас наиболее удобное для этого время. Рано или поздно нам придется обязательно прибегнуть к помощи опытных врачей...

- Меня беспокоит Роза.

- Дорогая, если и можно о ком-то не беспокоиться, так это о Розе! - воскликнул Роке.

- Как ты можешь так говорить!

- Куда больше меня заботит наш сын Пабло, который заканчивает университет и до сих пор не подумал, чем в жизни он хочет заняться, где будет работать...

- Не знаю, как тебе объяснить это...

- Слава Богу, Роза обрела тебя, а ты ее. Свершилась справедливость. Грех печалиться в такой момент.

- Я понимаю, но сердце мне говорит...

- Вот это больше всего и тревожит меня! - перебил ее Роке. - То, что твое сердце "говорит"...

- Что же в этом странного? Я беспокоюсь о дочери. Она потеряла ребенка...

- Она оправилась от этого потрясения. Рикард любит ее.

- Роке, дорогой! Я так хочу дождаться того счастливого момента, когда у нее снова появится уверенность в том, что она станет матерью...

- Паулетта, но это может произойти не скоро, не в ее это власти! Человек предполагает, а Бог располагает...

- Нет, я надеюсь...я верю, что вскоре смогу порадоваться доброй вести.

- Хочешь, я поговорю с Рикардо, - пошутил Роке. - Я скажу ему, что мы заказываем ребенка! Ты кого предпочла бы, мальчика или девочку?

- Ах, дорогой, какая разница!

- Неужели ты хочешь стать бабушкой! Такая красивая и, в сущности, молодая...

- В сущности, - улыбнулась Паулетта. - Иногда мне кажется, что я прожила несколько жизней...

- Точнее сколько? - снова пошутил Роке, чтобы отвлечь ее от тяжелых мыслей.

- По крайней мере, три...Одну до того дня, как я бежала из дома и потеряла Розиту...Вторую с тобой, мой милый! А третью сейчас...

- И эту третью ты еще не прожила! Эту третью жизнь ты еще только начинаешь. Она должна быть долгой и, наконец, счастливой...

- Дорогой мой! Что ты говоришь! - засовестилась Паулетта. - Ведь и годы, прожитые с тобой, были счастливыми!

- Любовь моя, не следует тебе так беспокоиться о Розите! - мягко упрекнул Паулетту Роке.

- Я ничего не могу поделать с собой.

- Мне кажется, ты делаешь это по печальной привычке, все еще пребывая в том времени, когда ты ничего не знала о ней.

- Я никак не могу свыкнуться с мыслью, что нашла ее!

- Умоляю тебя, очнись! Ведь и Роза волнуется, зная, что ты истязаешь себя мыслями о ней.

Паулетта улыбнулась и, потянувшись к Роке, поцеловала его.

Ведя жизнь затворницы, Дульсина истязала себя ненавистью ко всем, кто, по ее мнению, встал у нее на пути, помешал ей владычествовать в родовом доме Линаресов.

До поры до времени она скрывала это.

О Дульсине в доме не говорили. Но чувство, что где-то здесь таится ядовитая змея, которая в самый неожиданный момент может выползти на свет и впиться в ногу, не покидало домашних, которые, казалось, самой кожей чувствовали это.

Не вызывало сомнения то, что ее человеконенавистничества хватило бы на нескольких мизантропов.