Безумная страсть - Диана Гамильтон Страница 13

— Я уже сказал вам, мне нужно проработать некоторые вопросы, прежде чем мы двинемся дальше. Я предпочитаю сделать это сам. К тому же я очень люблю свежую рыбу, прямо с лодки. Выберите для меня парочку палтусов.

— Да, конечно. — Она постаралась выглядеть довольной, ее переполняла благодарность к нему за то, что он не ругал ее за многочасовое отсутствие, за вторжение в его дом незнакомца, сразу же ему не понравившегося. В какой-то момент она была готова рассказать все откровенно.

Каким облегчением было бы рассказать о мучениях и несчастьях, которые на нее обрушились, о том, как она узнала, что больше не нужна мужу, о том ужасном ударе, который причинило ей возвращение Занны. Она никому об этом не рассказывала — даже родителям, — никогда не признавалась, что в ее жизни не все в порядке.

Вздохнув, она отбросила минутную слабость. Кто она такая, чтобы обременять кого бы то ни было своими бедами? В конце концов, Уильям не более чем ее работодатель. Если она расскажет ему все, это может ему не понравиться. Никто не хочет обременять себя чужими проблемами. А ей надо думать о своей работе, о своем будущем.

Бет припарковалась на набережной Гамбетты и прошла к прилавкам с рыбой. Свежий морской ветер развевал светлый, лимонного цвета, подол ее хлопкового платья, обвивая его вокруг длинных стройных ног, трепал ее блестящие черные волосы, и они играли вокруг ее лица.

Этим утром в ее походке сквозила уверенность, в сердце жила надежда — боязливая надежда, которую она тщетно пыталась убить, а когда это не удалось, решила покориться ей.

Она купила рыбу, которую просил Уильям: два больших палтуса прямо с лодки, и заспешила назад к машине, пробираясь среди толпы местных и туристов, покупавших знаменитые булоньские мидии и устрицы, чтобы на пароме отвезти их домой. В другое время она бы прогулялась, наслаждаясь запахами и звуками, использовала бы небольшой отпуск, предоставленный ей Уильямом, чтобы посмотреть старинный город, который однажды захватил Генрих VIII Английский и где Наполеон провел три года, готовясь к новым завоеваниям.

Теперь же, несмотря на свой страх, она хотела повидать Чарльза. В ответ на вопрос Уильяма он назвал отель, где остановился. Прежде чем она перестанет быть его женой, она хотела в последний раз увидеть единственного человека, которого любила.

Стараясь успокоить безумное биение своего сердца, убедить себя, что из-за этой последней встречи ничего не может случиться, она отыскала место на стоянке машин, припарковалась и, вытащив маленькое карманное зеркальце, внимательно посмотрела на себя. Ее огромные зеленые глаза блестели и выглядели слишком яркими, почти безумными, слишком большими для ее лица. А пухлые губы до сих пор хранили следы поцелуев Чарльза. Переживания изменили лицо: скулы стали резче, под глазами залегли тени.

Кинув зеркальце обратно в сумку, она решительно ее захлопнула и вышла из машины. Что толку переживать из-за следов, оставленных на лице бессонной ночью!

Она не смогла уснуть, мучимая воспоминаниями. Долгое время после того несчастного случая он не приближался к ней, разве что брал ее за руку, тщательно избегал физических контактов, проводя все больше и больше времени вне дома.

Вчера же вечером он вел себя так, словно исстрадался по ней. Его гортанный вопль, когда он привел ее к вершине страсти, то, как он проник в глубь ее тела, было чем-то большим, чем простое физическое удовольствие от обладания нелюбимой женой.

Мог ли он так желать ее, выказывать подобную страсть и пылкость, если она больше для него ничего не значила? На этот вопрос Бет не могла найти ответа, хотя пыталась искать его.

Если для моей семейной жизни осталась хоть какая-то надежда, пусть даже очень слабая, я вступлю в борьбу, размышляла Бет, спускаясь с холма, на котором располагался старый город, по узкой улочке с многочисленными магазинчиками и кафе. Бет молилась, чтобы он оказался дома — прошлым вечером он куда-то торопился: она помнила его мимолетный взгляд на часы, и ускорила шаг. Ее каблуки дробно стучали по мостовой. Если ей удастся сохранить брак, он должен будет признать Гарри как своего сына и регулярно видеться с ним, обеспечить его будущее.

Несмотря на утрату собственного ребенка, Бет была уверена, что сможет примириться с таким положением вещей. Ей нужно убедиться только в одном: что страсть Чарльза к матери мальчика ушла в прошлое.

— Ну и ну! Посмотрите, кто идет! — Этот громкий женский голос трудно было спутать с другим. Бет замерла на месте, задрожав всем телом. Это невозможно, этого просто не может быть!

Она медленно повернула голову по направлению к столикам на тротуаре, которые только что миновала, и сердце ее перестало биться: она заглянула в насмешливые глаза Занны.

Во рту у нее пересохло, она могла только стоять неподвижно и наблюдать, как яркие губы Занны изобразили улыбку.

— Чарльз сказал, что вы решили отдохнуть и поработать — некий эвфемизм, могу сказать. — Она поставила кофейную чашку назад на столик и развалилась в кресле. Ее золотисто-рыжие волосы ниспадали на слегка загорелые плечи, которые открывал белый сарафан. Тон ее голоса изменился. — Но мы ведь все знаем, почему ты вдруг дала деру. Ты не можешь пережить того, что на свете есть Гарри. Ты ведь просто боишься того, что у твоего мужа есть внебрачный сын, не так ли? Но твоя дурацкая трусость тебе ничуть не поможет: что есть, то есть и ты тут уже ничего не изменишь!

— Я не собираюсь и пытаться, — Бет услышала, что ее голос звучит хрипло, будто она долгое время молчала.

Чарльз разыскал ее для того, чтобы решить вопрос о разводе. Даже на короткое время он не смог расстаться с женщиной, которую любил много лет и которую недавно обрел вновь. Интересно, взволнованно подумала Бет, что бы сказала эта женщина, если бы узнала, почему они так и не поговорили и что этому помешало!

Но она прикусила язык и не дала словам вырваться наружу, потому что, во-первых, это выставит в дурном свете Чарльза, а во-вторых, она продемонстрирует свою сексуальную неудовлетворенность, в то время как Чарльз просто не может простить своей законной супруге, что она живет под одной крышей со своим работодателем.

В этот момент она ненавидела всех — Чарльза, Занну, а больше всего — себя. Поддавшись эмоциям, она выпалила:

— Да подавись ты всем этим! Очень скоро твой ублюдок законно получит фамилию Сэвидж!

Она с радостью заткнула бы себе рот, но грубые слова уже сорвались. Ребенок ни в чем не виноват, а в течение всего того ужасного уик-энда он показал себя очаровательным, хорошо воспитанным, приятным мальчиком, к тому же он был так похож на Чарльза, что сердце ее замирало, стоило ей только взглянуть на него.

— Извини, — хрипло прошептала она, устыдясь своего поступка. Но Занна, видимо, не была ничуть ни смущена, ни шокирована.

— Ты совершенно права. Это я как раз и планирую, и так все и случится. — Затем она вдруг указала на свободное место рядом с собой: — Присядь. Чарльз скоро придет. Он повел Гарри посмотреть паром, и мы договорились встретиться здесь. — Она посмотрела на свои изящные золотые часики. — Он появится с минуты на минуту. После обеда мы вылетаем на юг.