В полночный час - Шеннон Дрейк Страница 13

— Стены порой имеют уши, — пробормотала Анна Мария. — Мне очень жаль, что так случилось. Я обожаю свой город, и карнавал тоже. У всех должно остаться хорошее впечатление о городе и карнавальных торжествах.

— Я люблю Венецию, — поторопилась заверить ее Джордан, — и бал у графини не в силах заставить меня пересмотреть отношение к городу.

— Но, бедняжка, как вы настрадались! Если верить слухам, вас ужасно напугали. Мне жаль, что с вами такое случилось, но, — Анна Мария понизила голос почти до шепота, — когда я представляю себе графиню, которая ночью несется через весь город в полицейский участок… Вот ей расплата за любовь к пафосным жестам, за стремление поразить во что бы то ни стало, за желание показать, что она может позволить себе то, что не могут позволить другие. Наверное, ее балы можно считать эксклюзивными, но вы правы — такого рода развлечения дурно пахнут. Обещаю вам, сегодняшний бал вам понравится, но еще один, в пятницу, будет самым лучшим. Итак, что вы намерены надеть?

— Я рассчитывала, что одного наряда хватит на весь карнавал…

— Ни в коем случае! Заходите скорее, мы найдем для вас что-нибудь интересное. На миниатюрную женщину всегда можно что-то подобрать. — Анна Мария выбросила окурок и потащила Джордан за собой в магазин. — Вот так. Сейчас мы найдем какой-нибудь свеженький и оригинальный костюм для сегодняшнего бала и для нашего бала в пятницу.

— Не стоит беспокоиться, меня вполне устраивает мое платье, — вяло запротестовала Джордан.

— Стоит, стоит беспокоиться! Я знаю, о чем говорю. Здесь Венеция, девочка моя. Венецианский карнавал. И ты должна вкусить карнавального веселья полной мерой. — Анна Мария бросила суровый взгляд на Линн. — Так, чтобы наш карнавал не показался парадом высокомерных снобов.

— Да нет же, посмотрите, в магазине толпа, вы все слишком заняты… — залепетала Джордан.

— «Слишком заняты» — такого понятия у нас нет. — Анна Мария решительно направилась в костюмный отдел. — Многие наряды уже расхватаны, но… праздник продолжается, ведь мы в Венеции!

— Шоу продолжается! — согласилась Линн.

— Кстати, если платье не будет сидеть как надо, Линн все исправит. Она у нас замечательная портниха.

— На все руки от скуки! — усмехнувшись, прокомментировала Линн.

— Уверена, я сама могла бы что-нибудь придумать, — снова принялась за свое Джордан.

— Нет, нет, — решительно оборвала ее Анна Мария. — Линн сочтет за счастье доставить удовольствие той, кто разделяет ее нелюбовь к графине. — Анна Мария сделала приглашающий жест, распахнув перед Джордан дверь. — Пойдем займемся делом.

Джордан не знала, правильно ли поступает, задерживаясь здесь. Быть может, ей следовало немедленно вернуться в отель, где ее ждут родственники, но перспектива продолжать перепалку с Джаредом совсем не выглядела радостной. В конце концов, Джордан имела право находиться среди тех, с кем чувствовала себя комфортно, среди людей, сочувствующих ее проблемам, но не считающих ее безнадежно безумной. Ей хорошо здесь, и от мысли, что у нее будет новый костюм, делалось еще приятнее.

Пожав плечами, следом за Линн и Анной Марией Джордан прошла в глубь помещения.

Джаред любил пользоваться венецианским общественным транспортом. Ему нравилось вместе с разноязыкой толпой, в которой мешались туристы и местные, плыть по каналам на вапоретто — водном трамвае, частые остановки которого давали возможность лишний раз увидеть Венецию в новом ракурсе. Джаред легко ориентировался в городе и любил его архитектуру.

Однако сегодня он воспользовался частной лодкой. По приезде во дворец его встречала компаньонка гра фини, высокая, тощая и костлявая как скелет женщина с седыми, отливающими сталью волосами и лошадиным лицом. Сегодня она даже не пыталась скрыть своего неодобрительного отношения к Джареду, хотя словесно никак его не выразила. Она, как всегда, торжественно молчала и сурово глядела из-под насупленных бровей.

Джареда провели в спальню графини, огромную, размером с целую квартиру. Декор спальни — от резьбы на громадной кровати под балдахином до рисунка на роскошных персидских коврах — был строго выдержан в стиле ренессанс. По обе стороны камина разместились два громадных кресла. Каминная полка была сделана из лучшего мрамора и украшена весьма детально выполненными усмехающимися горгульями. Создавалось впечатление, что парочка уродцев охраняла огнедышащий зев камина, весьма напоминавший ворота, ведущие прямиком в преисподнюю.

Графиня в элегантном белом шелковом пеньюаре полулежала на кушетке с малиновой атласной обивкой напротив камина и читала утреннюю газету. Она принадлежала к той редкой категории женщин, которые просыпаются не менее красивыми, чем засыпают. Идеально ясные глаза, которые не знали, что такое мешки, гладкая кожа… длинные и блестящие волосы ее выглядели так, будто всю ночь их расчесывали щеткой. Графиня смотрела на Джареда с холодной яростью. Но тот, кто мог бы подумать, что она способна дать волю своему гневу, совсем не знал ее.

— Графиня, — заикаясь, начал Джаред.

— Я сделала для тебя все, — перебила она с нехорошей улыбочкой. — Все. А ты не мог удержать глупую девчонку во время бала при себе?

— Я не знаю, как она забрела…

— Возмутительно.

Графиня не предложила ему присесть. Джаред постоял минуту-другую, неловко переминаясь, затем неуверенно приблизился к кушетке, на которой вальяжно расположилось невозможно совершенное тело графини. Она посмотрела ему в глаза, и он опустился перед ней на колено и униженно склонил голову. Мельком он подумал о том, что ведет себя так, как, должно быть, мог вести себя какой-то сикофант в Древних Афинах, но отчего-то в ее комнате такое поведение казалось уместным. В графине было нечто такое, что заставляло людей относиться к ней с униженной почтительностью. Она не просто ждала от них подобного поведения, она его требовала.

— Я прошу прощения, — пролепетал Джаред. — Покорнейше прошу.

Она швырнула ему местную газету, ту, что читала, когда он вошел. Первая страница. Репортер кое о чем пронюхал, но деталей не знал, и поэтому обрисовал все лишь в общих чертах, представив графиню в гораздо более выгодном свете, чем се гостью, устроившую много шума из ничего. Ситуация, в которой упоминалось имя графини, а Джордан фигурировала как «молодая наивная американская туристка», преподносилась журналистом с большой долей юмора.

— Мне так жаль, — вздохнул Джаред.

— Ты позаботишься о том, чтобы она прекратила разносить свои бредни, — приказала графиня.

— Я поговорил с ней очень жестко. Графиня рассмеялась.

— Ты поговорил с ней жестко. — Пронзительный, резкий, жуткий смех графини вызвал у Джареда мурашки, которые поползли по спине. — Мой дорогой, ты способен говорить жестко? Ну ладно, посмотрим. Если мне придется брать дело в свои руки…

— Я способен повлиять на Джордан.

— Молись, чтобы так произошло. ~ Вы велели мне привести ее сюда!