Рождество, или Пасынки судьбы - Олег Рой Страница 12

в которой ангел Апрель находит ту, кого так давно искал

Вылетев из Большого театра, Апрель остановился посреди тротуара, раздумывая, куда ему отправиться дальше. В другой город, район, страну? Или остаться пока в Москве?

Вечер уже близился к тому моменту, когда еще немного – и его уже можно будет назвать поздним. На окраинах города, в так называемых «спальных районах», их обитатели к этому часу уже вернулись в свои квартиры, где их дожидались наряженные елки. Люди стряхнули снег с пальто и шапок, сунули ноги в уютные тапочки, переоделись в домашнее, поужинали картошкой с котлетами и коротали предпоследний вечер года в праздничных хлопотах или в просмотре то и дело прерываемых новогодней рекламой сериалов про злобных бандитов и доблестных служителей правопорядка. Но в центре Москвы жизнь продолжала кипеть – еще работали магазины, в ресторанах и кафе были заняты все столики, в театрах и концертных залах заканчивались спектакли и рождественские представления.

Ангел огляделся по сторонам. Прямо перед ним, на противоположной стороне Петровки, сверкал огнями ЦУМ. С того места, где стоял Апрель, хорошо были видны высокие, украшенные бордовыми и золотыми шарами витрины и стоящие в них манекены. Точно так же, как и ангел, они застыли на своих местах, наблюдая происходящее, и ему вдруг подумалось, что манекены – это какой-то отдельный мир, особняком стоящий рядом с миром людей и миром ангелов. «Может, в них вселяются души навсегда «стертых» ангелов? – подумал он. – Да нет же, глупости какие, у нас ведь нет души… Но тогда, может быть, в них живут души людей, так и не обретшие покоя?»

Он перелетел через улицу и приблизился к магазину. Близилось закрытие, и из всех дверей выходили элегантно одетые посетители с большими и маленькими фирменными черно-оранжевыми пакетами в руках и, прячась от снегопада, быстро укладывали покупки в багажники или на задние сиденья автомобилей. Дверь центрального входа им открывал швейцар в ливрее тех же фирменных цветов. Рядом с ним, невидимый ни для кого, кроме Апреля, застыл его хранитель, пожилой ангел, одетый в элегантную фрачную пару.

Апрель смотрел на людей, но не упускал из виду и их сопровождающих. К его радости, за большинством из поздних покупателей следовали ангелы-хранители, но немало было среди мужчин и женщин и таких, кто был окружен демонами. У двоих мужчин, молодого и пожилого, вовсе не оказалось сопровождающих – но, как Апрель ни пытался встать перед ними, они не заметили его и прошли мимо.

«Значит, и этот не мой… – привычно отметил про себя ангел. – И этот тоже меня не видит…»

Тут он улыбнулся: из центрального входа показались его давнишние знакомые – юные подружки, нагруженные покупками, точно навьюченные лошадки.

– Ну наконец-то выбрались! – сказала та, что поменьше ростом. – Это же надо – столько магазинов за один вечер обойти!

– А платье мне так и не купили, – сокрушалась та, что повыше.

– Интересно, на что бы мы его купили? Ты еще в ГУМе все деньги потратила! Впрочем, этого и следовало ожидать… Идем уже, а то я просто с ног валюсь!

И они заспешили в сторону станции метро «Охотный Ряд», а следом за ними заспешили их ангелы – такие же веселые, хорошенькие и модные юные красотки, как и их подопечные. Апрель с удовольствием поглядел им вслед, но когда эта милая компания скрылась из глаз, он опять заскучал и от нечего делать продолжал рассматривать прохожих. Вскоре его внимание привлекла девушка, облаченная в так называемый «бутерброд» – рекламные щиты с надписью «Печати и штампы за час. Цены умеренные». Одетая в старенькую кургузую курточку с капюшоном, отороченным потертым искусственным мехом, в изрядно потрепанные дешевые джинсы и холодные осенние ботинки, девушка взад и вперед бродила по улице и нервно поглядывала на часы. Она тоже была одна, никто из служителей высших сил, ни Светлых, ни Темных, не сопровождал ее. С присущей ангелам способностью понимать чувства людей и сопереживать им, Апрель тут же догадался, что девушка очень устала и замерзла, что день был тяжелым и что теперь она ждала проверяющего, который должен был прийти и отпустить ее, и надеялась, что в честь праздника ей разрешат уйти пораньше, но этого – увы! – не произошло.

Девушка неторопливо дошла до Малого театра, потом так же медленно вернулась, остановилась у перехода, сердито потерла ладонью вздернутый носик, увидела, что для машин загорелся желтый свет, и, не дожидаясь, пока на светофоре для пешеходов появится зеленое изображение идущего человечка, шагнула на мостовую. Но как раз в этот момент с Петровки в сторону Театральной площади мчалась на предельно допустимой скорости черная иномарка. Ее водитель, видно, решил, что успеет проскочить на желтый сигнал, но не рассчитал и оказался на переходе одновременно с девушкой, слегка задев ее крылом. Удар был несильным, но девушка отпрянула назад и, то ли не удержав равновесия, то ли поскользнувшись, неловко упала на тротуар. Попыталась подняться, но рекламные доски, висевшие у нее на груди и спине, помешали ей это сделать. Она стала вставать, но правый ботинок заскользил по льду, щит потянул ее назад, и девушка вновь растянулась на снегу.

– Ну чего уставился? – прикрикнула она на наблюдающего за этой сценой ангела. – Нет чтобы помочь!..

– Вы это… мне? – Апрель не поверил своим ушам.

– Да тебе, тебе, кому же еще!