Констанция. Книга шестая - Жюльетта Бенцони Страница 12

Внутри почтового дилижанса началась паника.

— Что происходит?! — кричали дамы, высовываясь из окон.

Ретиф де ля Бретон, который уже давно не принимал участия в таких погонях, потянул невозмутимо сидевшего на своем месте шевалье де Сен-Галя за рукав.

— Может быть, нам стоит остановиться и пропустить их вперед, пусть проезжают? Мы нагоним их попозже.

На это шевалье оскорбленно заявил:

— Я никогда никому не уступал дорогу, даже самому королю. Не произойдет этого и сейчас.

— Смотрите, какой-то маленький экипаж! — воскликнула строгая дама в черном, показывая на маленькую двуколку, поравнявшуюся с почтовым дилижансом.

— Чего они хотят от нас? — испуганно спросила супруга пожилого желчного господина.

— Не знаю. Может быть, это какие-нибудь разбойники?

— Да нет же, взгляните. В экипаже сидит какой-то знатный господин. Посмотрите, он очень хорошо одет. Нет, это не разбойники.

— Но что им от нас надо?

— Может быть, у них какое-нибудь важное сообщение?

— Неужели оно так срочно, что можно гнать лошадей? Что случилось?

— Место шевалье де Сен-Галю и господину Ретифу де ля Бретону! — закричал спутник Ретифа.

Наконец, их экипаж обогнал почтовый дилижанс и оставил его позади в клубах пыли. Жакоб с кислой улыбкой достал из кармана платок, и прикрыв им лицо, пробормотал:

— Это было очень забавно.

Опередив почтовый дилижанс, экипаж, в котором ехали шевалье де Сен-Галь и Ретиф де ля Бретон, показался на неширокой улочке крошечного городка примерно в пятнадцати лье от Парижа. На улицах здесь было не так многолюдно, как в столице, а главное, площадь городка выделялась, главным образом, благодаря большому количеству нищих и калек.

Когда экипаж шевалье де Сен-Галя остановился на площади, несколько убогих сразу же бросились к богато одетому господину, выбиравшемуся наружу.

— Подайте, месье, — стали жалобно клянчить они. Шевалье де Сен-Галь — это был именно он — достал из кармана несколько мелких монет и бросил их нищим.

— Берите и убирайтесь.

Ретиф, держась за поясницу, которая болела после недавнего падения с лошади, кое-как выбрался из экипажа и осмотрелся вокруг.

— Да, здесь не слишком весело…

Шевалье де Сен-Галь обратился к своему кучеру:

— Подай мне несессер.

Когда слуга исполнил его пожелание, шевалье направился к ближайшему постоялому двору.

— Господин Ретиф, я скоро вернусь. Мне необходимо привести себя в порядок. Подождите, пожалуйста,

Здесь.

Ретиф, наконец, выбрал жертву для удовлетворения собственного любопытства и, прихрамывая при ходьбе, направился к небольшой кузнице, в которой стучали молотками двое мастеровых. Третий с отсутствующим лицом качал меха. Это был маленький толстяк в грязном платье и рваной шляпе.

Именно его и выбрал Ретиф де ля Бретон для того, чтобы пораспросить кое о чем.

— Простите, месье, — вежливо обратился к нему писатель, — вы не видели, чтобы сегодня утром здесь проезжала большая карета из Парижа? Знаете, такая, в которых ездят очень богатые люди.

Толстяк бесстрастно занимался своим делом, лишь искоса взглянув на Ретифа. Ретиф полез в карман плаща и, порывшись там, нашел мелкую монету. Увидев деньги, толстяк мгновенно преобразился. На лице его появилась широкая подобострастная улыбка, глаза засверкали, а руки сами собой забыли о мехах. Получив вожделенную монету, толстяк затараторил:

— Конечно, конечно, месье. В шесть часов утра через наш маленький городок проезжала огромная карета. К сожалению, из нее никто не выходил, и я не знаю, сколько человек было внутри. Но они попросили заменить сразу одиннадцать лошадей. Вы можете себе представить такое, месье? Правда, карета была запряжена шестью лошадьми, а пять они, наверное, взяли для тех всадников, которые ее сопровождали.

Ретиф озадаченно потер подбородок.

— Значит, ты не видел, кто сидел в карете? Толстяк пожал плечами.

— Шторки кареты были задернуты, но кое-что мне удалось узнать.

Еще одна монета перекочевала в руку толстяка, после чего он оживленно продолжил:

— Кажется, это была какая-то знатная русская дама. Говорят, что она возвращалась на родину.

Ретиф усмехнулся.

— Да, похоже, ей предстоит далекое путешествие. Заметив, что толстяк по-прежнему стоит с обнаженной головой, он сказал:

— Оденьте шляпу, прошу вас. Толстяк, наконец, вспомнил о том, чем ему следует заниматься, и снова начал качать меха.

— Да, это была огромная карета, — между делом проговорил он, — я такой никогда в жизни раньше не видел. В таких путешествуют, наверное, короли и герцоги… Да… они были здесь в шесть часов утра. Значит, из Парижа выехали в полночь.

Ретиф хотел что-то еще спросить, однако в этот момент он услышал звук рожка, которым кучер почтового дилижанса возвещал о своем прибытии в маленький городок. Дилижанс остановился рядом с экипажем шевалье де Сен-Галя, который еще не вернулся с постоялого двора. Ретиф де ля Бретон немедленно направился к карете.

— Месье, — обратился он к Жакобу, — я очень рад вас видеть, хотя прошло всего лишь несколько часов с тех пор, как мы расстались.

Жакоб брезгливо поморщился.

— Я же говорил вам, что не имею чести быть с вами знаком. Не подходите ко мне больше.

Кое-как покинув козлы, Жакоб направился к двери с тем, чтобы помочь выйти из дилижанса своей хозяйке.

— Мадам, с вами все в порядке? — спросил он, падавая ей руку.Констанция осторожно вышла наружу.

— Все хорошо, если не считать последнего отрезка пути, — с улыбкой сказала она. — Впрочем, мне даже было весело. Правда, пришлось испытать некоторое неудобство.

— Во всем виноват этот назойливый старик, — недовольно пробурчал Жакоб. — Кажется, он в чем-то заподозрил вас.

Тем временем из дилижанса вышел мистер Томас Пенн, и Ретиф тут же взял его под руку.

— Мне нужно поговорить с вами, господин Пенн.

Они отошли в сторону.

— Что вы здесь делаете? — спросил господин Пенн. — Мы думали, что вы остались в Париже.

Ретиф подозрительно осмотрелся по сторонам и зашептал на ухо американцу.

Е-Сегодня ночью произошло нечто очень важное.

— Что же?

— Состоялся торжественный и таинственный отъезд нескольких знатных особ. И мне кажется, что я знаю, о ком идет речь.

Тем временем шевалье де Сен-Галь, сидя в туалете постоялого двора, занимался макияжем. Он подкрасил глаза, подрисовал полустершуюся мушку на щеке, покрыл слоем прозрачной помады губы, напудрил парик и затем внимательно посмотрел на себя в зеркало.