Послевкусие желанной мести - Мишель Смарт Страница 12

– Потому что я тебя знаю, красавица. Я не желаю тебя торопить. Когда ты полностью выздоровеешь, мы сможем отпраздновать.

– Отпраздновать что?

– Твой приезд сюда.

Она не знает правды. Стефано не собирается говорить ей, что они не ночевали здесь вместе, и дом был куплен за три дня до того, как она оставила его. Анна через своего адвоката решила потребовать у Стефано отдать ей этот дом. Он должен был стать их первым настоящим семейным гнездышком, они выбрали его вместе.

Анна покраснела, откашлялась и отпила сок, а потом снова огляделась и сказала:

– Тебе нравятся стеклянные стены, не так ли?

– Что ты имеешь в виду?

– В твоей лондонской квартире тоже есть стеклянные стены. Это сделано нарочно?

– Мне не нравится чувствовать себя…

– В тесноте?

Он пожал плечами:

– Наверное. Я люблю пространство и свет. У меня было достаточно ограничений в детстве.

– Неужели ты жил в шкафу под лестницей? – поддразнила она его.

– Я год прожил в подвале.

Анна посмотрела на него с опаской, не понимая, шутит ли он. Все знали о трудном детстве Стефано. Его юная мать умерла от передозировки наркотиков, когда он был малышом. Его отец-наркоман исчез до его рождения. Потом Стефано воспитывал дед, но он умер, когда мальчику исполнилось семь лет, и затем Стефано отправили на попечение тетушек и дядюшек. Он постоянно дрался и создавал проблемы, в конце концов от него все отказались. В пятнадцать лет он остался совсем один.

Несколько лет он попрошайничал и старался заработать на жизнь. В девятнадцать лет он попал в тюрьму. Через год после освобождения юноша, которому прочили криминальное будущее, вдруг основал технологическую компанию «Моретти».

Эта информация была в широком доступе. Стефано гордился тем, что из плохого мальчика он превратился в успешного бизнесмена. С точки зрения стратегии по связям с общественностью эта информация работала фантастически хорошо, занимая воображение людей и прибавляя остроты и привлекательности бренду «Моретти».

– В самом деле? Подвал?

– Это было, когда я жил со своим дядей Висенте. Мои кузены не пускали меня в свои комнаты.

– Они заставляли тебя спать в подвале, потому что не желали делиться с тобой комнатами? – спросила она.

– Они боялись меня, и на то была причина. Нельзя постоянно лупить собаку и верить, что она тебя не укусит. Я был агрессивным подростком и любил драться.

Драка была единственным аргументом, которым тогда пользовался Стефано. Плохое образование и потрепанная одежда, которая была ему либо велика, либо мала, делала его мишенью для хулиганов. Как только он понял, что может заглушить насмешки двоюродных братьев и одноклассников кулаками, стал смело пускать их в ход. Взрывной характер и быстрое физическое развитие превратили его в парня, которому лучше не попадаться на пути.

– Твоя семья боится тебя? – спросила она.

– Боялась, когда я быстро вырос и стал намного сильнее своих сверстников-подростков. Я перестал быть ребенком, которого можно запугать.

– Зачем они тебя запугивали?

– Моя мать была позором семьи Моретти. Я был виновен в том, что я ее сын. Меня приняли в семью только потому, что таковым было предсмертное желание моего деда. Они ненавидели меня.

– Это ужасно! – сказала Анна с явным возмущением. – Разве можно так относиться к ребенку? Это бесчеловечно.

– Ты рассердилась? – Ему стало любопытно.

– Конечно, это меня злит! Если бы у Мелиссы родился ребенок и с ним что-нибудь бы случилось… – Ее голос дрогнул, она побледнела от тяжести собственных мрачных мыслей. – Я любила бы ее ребенка, как родного.

Да, вероятно, так и было бы. Если его жена умела кого-то любить, то только свою сестру.

Тряхнув темноволосой головой, она отпила сок.

– Ты видишься с кем-нибудь из них? – спросила она.

– Ты знаешь, что нет… – Потом он вспомнил, что Анна ничего не знает о прошедшем годе, как и о том времени, что они проводили в постели. Пока они оставались боссом и работником, она старалась не расспрашивать его о личной жизни. – В последний раз я виделся со своим дядей Луиджи, когда еще жил в Италии. Он приходил ко мне просить денег. Я отправил его куда подальше.

Анна улыбнулась и рассмеялась:

– Я могу себе представить.

– Знаешь, уходя из дома своего дяди Винсенте, откуда меня выгнали за то, что я сломал руку кузену Давиду в драке, я думал только об одном. Я жаждал мести. Я хотел добиться такого успеха, чтобы моя семья повсюду видела мои фотографии, читала подробности о моем богатстве и знала, что никогда ничего от меня не получит. Что бы они ни делали в жизни, я стал успешнее их. Я желал заработать больше денег, лучше питаться, жить в отличном доме и превосходно водить машину. Мой успех должен был стать моей местью. Чем больше я преуспевал, тем сильнее жаждал нового успеха.

Месть помогала Стефано выживать. Кузены, одежду которых он донашивал, тетки, которые отказывались кормить его, дяди, которые с большим уважением относились к своим кошкам и собакам, чем к сироте племяннику… Ни один из них не получит ни гроша от заработанных им денег.

– Судя по твоему успеху, твоя жажда мести была огромной, – сказала она.

Почти такой же, как жажда отомстить своей жене.

Стефано ответил спокойно:

– Я никогда никого не прощаю. Я ничего не забываю.

Анна присела на диван и подогнула под себя ноги, стараясь не пугаться слов Стефано. Взглянув на него, она увидела, что он смотрит на нее искрящимся взглядом, изогнув губы в усмешке. Она чувствовала, что он чего-то недоговаривает.

– Как ты всего добивался?

– Я всем говорил, что мне восемнадцать лет, и устраивался на работу на стройки и в клубы. В клубах мне было легко найти женщину и ночлег.

– В пятнадцать лет?

– Я выглядел старше своих лет. Женщинам нравятся плохие мальчики. Я копил деньги. Я накопил десять тысяч евро, когда меня отправили в тюрьму, и я потратил все деньги на оплату услуг юриста.

– За что тебя посадили? За драку?

– В одном из клубов я увидел, как мужчина ударил женщину. – Он поднял плечи. – Я его остановил.

– Ты его избил?

– Он это заслужил. Он был в два раза больше ее. Она не могла защищаться. Для меня это была одна из многочисленных драк, в которые я ввязывался в те годы. – Он усмехнулся. – Оказалось, что я врезал сыну полицейского, поэтому меня упекли за решетку.

– В тюрьме действительно ужасно? – осторожно спросила она.

Он поморщился:

– Хуже всего там еда. И скука. По сравнению с многими другими заключенными мне повезло. Но, выйдя оттуда, я знал, что никогда туда не вернусь. Я решил измениться. Я перестал драться.