Муж мой - шеф мой? или История Мэри Блинчиковой, родившейся под знаком Тельца - Елена Ларина Страница 12

Сперва я даже не сообразила, почему ярко-синее канарское небо вдруг оказалось прямо перед глазами: он подхватил меня на руки так стремительно, что, только почувствовав ощущение короткого полета, я поняла, что же произошло с моим уставшим телом.

Еще мгновение, и мой герой аккуратно опустил меня в нагретый солнцем кожаный салон.

Что опьянило меня больше в тот день? Вкуснейшая необычная еда? Терпкое, ни на что не похожее испанское вино? Долгое ожидание чудес и приключений? Не знаю.

Я впервые находилась наедине с человеком гораздо старше меня по возрасту, в обстановке, в которой мне еще ни разу в жизни не приходилось бывать, и необычность островной жизни, томная нега от бездельной недели рождали легкое головокружение.

Ужинали мы в ресторанчике на набережной. Местечко называлось «Валенсия». Мы уселись в прохладном сумраке ресторана, везде на столиках горели свечи. Снова звучала латиноамериканская музыка, хриплый гортанный голос выводил что-то очень задушевное. Самобытный интерьер: темного дерева столы, по стенам развешаны связки чеснока, натянутая перед стойкой бара рыболовная сеть с керамическими разноцветными рыбками — все радовало глаз. Особенно я запомнила рыбок — они располагались парами…

Со Степаном было потрясающе легко общаться. Говорил в основном он, я же слушала вполуха, понимая в лучшем случае половину из сказанного. Я наслаждалась музыкой его голоса, с трудом вычленяя смысл.

— …Канары называют Счастливыми островами Блаженных или Сказочными садами Гесперид — дочерей титана Атланта, державшего на своих плечах небесный свод, — как маленькой девочке, рассказывал Степан.

У него была забавная манера жестикулировать руками, про что бы он ни говорил. Признаюсь, от непривычности происходящего я чуть-чуть одурела и как будто раздвоилась. Одна половинка меня сидела в чудном ресторанчике на берегу океана и непринужденно вела светскую беседу с малознакомым мужчиной, автоматически отпуская реплики и отвечая на вопросы. Другая же — буквально надрывалась от счастья, сходила с ума от близости того, с кем — интуитивно я это чувствовала — свела меня сама судьба. В голове немножко шумело. Я как завороженная внимательно следила за темно-изумрудным перстнем, выделывающим немыслимые кренделя в воздухе. Степан поймал мой взгляд.

— Это фамильный перстень, от бабушки, и я ни при каких обстоятельствах с ним не расстаюсь, — пояснил он и положил прямо передо мной узкую смуглую кисть. Кольцо волшебно светилось, от него исходил какой-то магический свет. — Это александрит, камень, обладающий свойством менять свой цвет. А бабушка… Когда-нибудь вы услышите подробную историю ее жизни…

Я послушно кивнула. Звучало это многообещающе. Я уже заранее обожала бабушку Степана, равно как и его необыкновенный перстень, и его полосатую футболку, так удивительно подходящую по цвету к глазам, и морщинки вокруг рта… Я находилась словно под воздействием гипноза. Могла ли я, сопливая абитуриентка, еще две недели назад представить себе, что буду сидеть в волшебном ресторанчике на Счастливом острове, и не одна, а с мужчиной, да еще каким мужчиной!

— Да, вы еще что-то упоминали про Геракла, — напряглась и вспомнила я.

— Верно. Геспериды жили в сказочном саду, где росла яблоня, приносящая золотые плоды. Чтобы обрести бессмертие, греческий полубог Геракл должен был похитить три золотых яблока. Направляемый Прометеем, Геракл решил хитростью добыть яблоки…

Смуглый симпатичный официант поглядывал на нас, лукаво улыбаясь. Еще до того, как мы успели сделать заказ, перед нами красовалось блюдо с маленькими поджаренными хлебцами, на которые следовало намазывать томатную или чесночную пасту. И стихов никаких не пришлось выдумывать, вот как все потрясающе получилось! Ничего себе, а если бы я тогда не пошла к Маринке за яйцами, то не сидела бы сейчас здесь, и жизнь прошла бы стороной, сто-рон-о-ой! — сладко пела вторая половинка.

— В самолете я что-то читала про вилки, — чуть смущаясь, призналась я. — Но на английском не все поняла.

Степан громко расхохотался.

— Здесь, как и в Испании, рестораны разделяются по «вилкам»: одна вилка — самая простенькая забегаловка, пять — шикарное дорогое место.

— А, как звезды, которые присваиваются разным гостиницам! — догадалась я.

— Точно. Только есть одна хитрость — вилки даются за роскошь в интерьере и выборе блюд, а не за качество еды, — объяснил Степан. — Как вы думаете, Мэри, сколько вилок имеется в этом уютном местечке?

— Я бы дала все десять! — пошутила я.

— Всего четыре! Но кормят, поверьте, здесь отменно.

В стороне от нас весело проводила время шумная компания. Одно слово слышалось чаще всего.

— Степан, может, вы знаете, что обозначает это «патамадре»? — неожиданно для самой себя спросила я.

Сидевший за соседним столиком мужчина обернулся и уставился на меня во все глаза. Степан давился от смеха.

— Путамадре, — отсмеявшись, он придвинулся ближе. — Вообще-то это ругательство, так говорят истинные канарцы. Но оно не оскорбляет человека, а отражает все то, что составляет радость жизни под солнцем.

— A-а, поняла! Это как Эллочка Щукина у Ильфа и Петрова говорила: «Хо-хо!»

— А с вами интересно!

А потом мы наслаждались паэльей — название этого традиционного испанского кушанья я слышала впервые. Паэлью принесли, как и полагается, в огромных размеров сковороде, и ели мы ее прямо оттуда, причем ложками. Чего только не было в паэлье: и мясо, и рыба, и морские гады всех видов, и овощи, и диковинные специи… Ничего вкуснее в своей жизни я не пробовала.

Моя скованность и некоторая растерянность потихоньку растворялась в густом красном вине. Незаметно мы перешли «на ты», а непроизвольные касания рук во время еды создали иллюзию близкого знакомства и доверительного общения.

Степан неожиданно склонился над столиком и взял мою руку в свои ладони.

— Дорогая, послушай меня. Ты сводишь меня с ума… — Холодные голубые глаза сощурились, голос стал хриплым.

Внутри у меня все опустилось и заныло. Полозов медленно водил по моей ладошке перстнем, он был гладкий и теплый и искрился от пламени свечи. Моя рука будто засветилась изнутри, наполняясь волшебным изумрудным сиянием.

— Когда я впервые увидел тебя, то сразу понял — ты удивительная…

Степан странно и отрешенно улыбался, но светлые глаза оставались серьезными. Я поглядела в них и увидела пропасть, бездонную и зовущую, на один короткий миг почувствовав себя маленьким зверьком перед пастью удава. Время остановилось, пространство съежилось до яркого зеленого пятнышка на моей ладони. Звуки исчезли, остался только хриплый голос, звучащий будто из другого измерения.

Ничего подобного в моей жизни мне испытывать не доводилось. Сил сопротивляться уже не осталось, от его властных пальцев словно исходил электрический заряд, сочившийся вглубь, до самых-самых отдаленных клеточек моего тела. Я в изнеможении прикрыла глаза…