Шелковая вендетта - Виктория Холт Страница 12

– Счастливая, – вздохнула Касси.

Я постаралась ее утешить.

– Тебе пока рано думать об этом, к тому же, когда очередь дойдет до тебя, ты уже наберешься опыта от Джулии.

В мастерской кипела работа. Джулия часто приходила на примерку.

– А не может так выйти, что платья, которые ты шьешь, к следующему сезону уже выйдут из моды? – спросила я бабушку.

– Я не стараюсь угнаться за модой, – ответила она. – Я делаю то, что человеку идет. Джулии идут ленты и оборки... Я буду шить не модный фасон, а платье для Джулии. Ах, если бы это была ты... какое бы я сделала платье!

– Это никогда не буду я. Я ведь только Ленор, не мисс.

Мне пришлось пожалеть о своих словах, потому что лицо у бабушки приобрело печальное и испуганное выражение. Я обняла ее и прижала к себе.

– Как было бы замечательно, если бы... – начала она. – Если бы что? – спросила я.

Но она так и не договорила. Я хорошо знала ее и догадывалась, что ее беспокоит, будет ли когда-нибудь сезон у меня и каким образом я сумею найти себе богатого и красивого мужа.

В то же лето в Шелковом доме появился Дрэйк Олдрингэм. Казалось, с его появлением в доме все сразу переменилось. Нам было сказано, что в этот раз Чарльз привезет на каникулы друга. Филипп, приехавший первым, знал Дрэйка.

– Его визит добавит Чарльзу шикарное перо к его шляпе, – сказал он.

– Почему? – хором спросили мы.

– Почему? – воскликнул Филипп почти возмущенно. – Да потому что это – Дрэйк Олдрингэм.

– А что в нем такого особенного? – взволнованно спросила Джулия. С тех пор, как начались разговоры о ее выходе в свет, она стала страшно интересоваться молодыми людьми, что, в общем, вполне естественно для девушки, которую родители собирались вывозить в свет с целью заманить кого-нибудь из этих юношей и женить на ней.

– Ну, во-первых, он – Олдрингэм, – сказал Филипп.

– Ну и что? – спросила Джулия.

– Ты хочешь сказать, что никогда не слыхала об адмирале Олдрингэме? Это отец Дрэйка?

– Он что, очень знаменит? – спросила я.

– Ну... думаю, не более, чем необходимо.

Ответ показался нам уклончивым. Но вытянуть из него больше нам не удалось.

Предстоящий визит обсуждался за чаем. Я разлила чай и Филипп подал чашку матери.

– Спасибо, дорогой, – сказала она. – Еще немного молока... и я бы съела кусочек хлеба с маслом. Они принесли несли мед? Густой или прозрачный?

Мед был густой.

– О, дорогой, скажи, пусть пришлют прозрачный... и укрой меня, пожалуйста, пледом, Ленор. Я знаю, что на улице светит солнце, но здесь прохладно.

Прозрачный мед был принесен. Я налила ей новую чашку чая, и леди Сэланжер заговорила о грядущем визите.

– Как ты думаешь, Филипп, когда они с Чарльзом приедут?

– Не знаю, мама. Они собирались побродить по Лэйк Дистрикт. Впрочем, я думаю, что уже очень скоро Чарльз со своим гостем будет дома.

– Я с нетерпением жду их приезда. Наверняка, это необыкновенный молодой человек. Сын адмирала... Кажется, в правительстве тоже есть Олдрингэм?

– О да, мама, сэр Джеймс – дядя Дрэйка. У них весьма примечательная семья.

– Дрэйк! Какое необычное имя!

– Вызывает ассоциации с уткой [6], – непочтительно заметила я.

– Но ведь возможны и другие ассоциации. Как насчет знаменитого сэра Фрэнсиса Дрэйка? Кстати говоря, его назвали в честь него.

– Должно быть, странно носить имя героя прошлого. Наверное, чувствуешь себя обязанным соответствовать его славе.

– По крайней мере, одного от него точно не ждут – я имею в виду поражение испанской армады. Но у этого имени есть еще и другое значение. Дракон. Староанглийское слово. Draca, a no-латыни, конечно же, Draco. Дракон.

– Какой ты начитанный.

– Просто я этим интересовался.

– Из-за Дрэйка?

– Мне показалось это любопытным.

– Интересно, каким он окажется, – сказала Джулия.

– Морским капитаном... или драконом? – спросила я.

– Возможно, он мягкий и деликатный человек... ничуть не похожий на сэра Фрэнсиса Дрэйка или дракона, – сказала Касси. – Очень часто люди не соответствуют своим именам.

– В таком случае ты будешь удивлена, – пообещал ей Филипп.

– Ленор, принеси мне тартинку с джемом, – попросила леди Сэланжер.

Я повиновалась.

– О, это малиновый джем, а я люблю черносмородиновый. Интересно, есть у них черносмородиновый?

Это было ее обычной практикой, поэтому я позвонила, и появилась Грейс. Вскоре она вернулась с новыми тартинками.

Я с улыбкой наблюдала, как леди Сэланжер потянулась к тарелке. Если бы тартинки оказались с черносмородиновым джемом, она потребовала бы с малиновым. Впрочем, на кухне тоже привыкли к ее прихотям.

Я была почти уверена, что Дрэйк Олдрингэм нас разочарует. Потом я начала сомневаться, приедет ли он вообще. Чарльз не сообщил о времени своего приезда. Дни шли за днями, и мы уже перестали ждать их.

Чарльз вернулся один. Это было совсем обидно. Мы так много говорили об этом Дрэйке Одцрингэме и так терпеливо его ждали... Ни Чарльз сказал, что Дрэйк должен обязательно провести несколько дней у своей престарелой тетушки, после чего при первой возможности приедет к нам.

Чарльз изменился. Каждый раз, когда они с Филиппом приезжали домой, я удивлялась происшедшим в них переменам, – они стремительно взрослели, особенно Чарльз. Теперь он был уже совсем взрослым; расхаживал с важным видом и слегка растягивал речь, играя роль искушенного молодого человека. Меня это забавляло. Я замечала, как его глаза с одобрением следят за Грэйс. Как-то я услышала, как мисс Логан говорила мисс Эвер-тон, что ей хотелось бы знать, что у него на уме... хотя, может быть, лучше этого и не знать. Мисс Эвертон вздохнула и сказала:

– Они недолго останутся молодыми.

Она произнесла это с чувством. Я поняла, что она думает о том, что скоро в Шелковом доме отпадет необходимость в гувернантке.

Филипп очень отличался от своего брата, он был гораздо серьезнее. Мне казалось, что Чарльз не особенно интересуется семейным делом и вряд ли когда-нибудь заинтересуется. Зато у него был совершенно ненормальный интерес к женским формам.

Однажды, к своему ужасу, я поймала его взгляд на себе... взгляд был такой, словно он рассматривал возможность... чего? Я даже представить себе не могла. Но мне не понравился этот опаляющий взгляд, под которым мне стало жарко.