Нежный шантаж - Шэрон Кендрик Страница 12

Чувствуя себя так, словно исполняет роль в фильме, она положила руки себе на грудь, слегка погладила… На какую-то секунду ей показалось, что сейчас он подойдет и наконец-то заключит ее в объятия, но он так и не сдвинулся с места.

Лихорадочно ощупав карманы, он вытащил ключи от машины.

– Думаю, мне пора.

– Нет! Пожалуйста, Данте, не уходи.

– Извини, мне здесь не место.

– Данте…

– Нет. Послушай, Ива. – Замолчав, он явно пытался взять себя в руки. – Ты красивая, очень красивая. Но я не стану заниматься с тобой сексом.

Она сглотнула.

– Ты меня не хочешь?

– Сама отлично знаешь, что хочу.

– Тогда почему?

Сперва ей показалось, что он просто отмахнется или ответит, что не обязан ничего объяснять, но потом его выражение снова смягчилось, и ей безумно захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым. А лучше всего самой на него броситься. Закричать, чтобы он не смел, как все остальные, заворачивать ее в ватный кокон, чтобы и дальше обращался с ней как со сделанной из плоти и крови женщины, а не как с хрупкой вазой. Чтобы он вновь разбудил в ней ту страсть, что она почувствовала, впервые оказавшись в его руках.

– Потому что я из тех, кто причиняет женщинам лишь боль, а ее у тебя и так в жизни было больше, чем нужно. Я не в состоянии дать женщине необходимое, и я говорю не про секс. Чувства, любовь и отношения не для меня. Я просто не умею с ними обращаться. И когда люди говорят, что я холодный и бесчувственный, я не обижаюсь. Потому что это правда. И я не изменюсь.

Ива глубоко вдохнула. Сейчас или никогда. Огромный риск, но что с того?

– Но мне от тебя ничего, кроме секса, и не нужно.

Напрягшись, Данте покачал головой.

– Я не занимаюсь сексом с девственницами.

Она недоверчиво на него уставилась и разочарованно прошептала:

– А как ты узнал, что я девственница?

Лишь увидев горькую улыбку, она поняла, что это была ловушка.

– Просто предположил. Но теперь мне точно пора уходить.

Чувствуя боль и унижение, Ива вдруг поняла, что он действительно готов уйти. А утром ей придется объяснять, куда делся ее спутник.

Подхватив с кровати покрывало, она обернула его вокруг плеч.

– Если ты уйдешь прямо сейчас, получится настоящий скандал. Люди будут шептаться, строить несуразные предположения и задавать всевозможные вопросы. Не думаю, что я это вынесу. Точнее, я не хочу этого выносить. Пожалуйста, не заставляй меня. Не уходи. Не сейчас. Давай притворимся, что ты мой любовник, даже если это неправда. Позволь мне доказать родителям и сестрам, что я взрослая женщина и больше не нуждаюсь в защите. Я хочу избавиться от их благонамеренного вмешательства, и ты единственный, кто сейчас может мне в этом помочь. Данте, пожалуйста, помоги мне. Не заставляй меня утром идти к ним в одиночку.

Чувствуя, как тяжело дались ей эти слова и как она сейчас уязвима, Данте на секунду захотелось подойти, крепко прижать к себе хрупкую женщину и сказать, что все будет хорошо. Но откуда ему это знать? Он же даже не мог гарантировать, что, обняв, сумеет удержаться и не наброситься на нее наперекор всему, что только что сказал. А держать слово было чертовски важно.

– Странная ситуация. И если я останусь, все лишь сильнее запутается. Извини, я не могу остаться.

Музыка в саду вдруг стихла, и раздались громкие аплодисменты.

– Но твоя сумка все еще у меня.

– Это угроза?

Она пожала плечами.

– Я думала, мы заключили сделку.

Пристально вглядевшись в серые глаза, Данте понял, что она не шутит. Разумеется, он легко мог бы отобрать у нее сумку, но отлично понимал, что просто не станет этого делать. Потому что есть предел тому, что способен вынести человек. А ей и так в этой жизни досталось.

– Ладно, сделка остается, но мы слегка изменим условия. Иди в ванну и готовься ко сну и, главное, надень на себя что-нибудь. Что угодно, лишь бы оно закрывало тебя с головы до пят. А потом тихо ложись в кровать и спи, чтобы до утра я от тебя больше ни слова не слышал. А утром, до того как все проснутся, мы сядем в машину и вернемся в Лондон, потому что у меня нет ни малейшего желания ни общаться с твоими родственниками, ни продолжать этот глупый фарс.

– Но… где ты будешь сам спать?

Не веря, что добровольно обрек себя на целибат, Данте указал на стоявшую в углу кушетку.

– Там.

– Данте…

– Не начинай. Или делай, что сказано, или сделка отменяется, и я прямо сейчас вернусь в Лондон, взломаю твою квартиру и заберу то, что по праву принадлежит мне. Ты меня поняла?

– Да.