Печать василиска - Татьяна Корсакова Страница 12

– ...Нет, Игнат Петрович, никак не могу с вами согласиться! – ботаник взмахнул рукой, и лежащая на столе вилка с громким звяканьем упала на пол. – Было бы большой ошибкой считать здешний фольклор заурядным. Вы же сами знаете местные предания! Ну признайте же – они просто уникальны! У меня аж мурашки бегут по коже, как подумаю, какой грандиозный пласт информации мне предстоит поднять.

А вот голос у ботаника приятный. Если бы Аля услышала его до того, как увидела человека, которому он принадлежит, то непременно решила бы, что обладатель голоса – настоящий мачо.

– Дмитрий Сергеевич, дорогой вы мой, послушайте старика. – Со своего места лица деда Аля видеть не могла, но его тихий с присвистом голос узнала сразу. – Вы, несмотря на ваши заслуги и регалии, по сути своей еще мальчишка, склонный ко многим вещам относиться с излишним пиететом. Фольклор – это всего лишь фольклор, и приписывать народным сказкам нечто большее я бы поостерегся.

– Ах, Игнат Петрович! – ботаник снова взмахнул рукой. На сей раз разрушения должны были оказаться куда более значительными, если бы парень, тот, с которым так отчаянно и так безуспешно заигрывала мадам, вовремя не подхватил падающий со стола хрустальный бокал. Сам ботаник этого досадного происшествия, кажется, даже не заметил. Творческая личность, ну что тут поделать... – Все равно ведь дыма без огня не бывает. Неспроста же практически у всех народов мира есть предания и сказки, в которых фигурируют драконы и прочие Змеи-Горынычи. Драконы – это что? – Он поднял вверх указательный палец.

– Что? – с явным интересом спросил Вадик.

– Драконы – это не что иное, как динозавры! Откопал средневековый человек скелет этакого монстра и тут же сочинил сказку о драконе.

– Так то ж драконы, – усмехнулся Вадик, – а тут болотный змей. Или озерный? – Он вопросительно посмотрел на Алиного деда.

– Да бог с ним – со змеем, – отмахнулся тот. – Не суть важно, где может обитать эта мифическая тварь. Гораздо важнее, почему в наших местах родилась именно такая легенда – о Василиске.

– Вероятно, по той же причине, по которой в Шотландии родилась легенда о Лохнесском чудовище, – ботаник обвел стол рассеянным взглядом и, не обнаружив своего бокала, отпил вино из бокала соседа.

Увидев это безобразие, сосед лишь иронично усмехнулся, а вот мадам не удержалась от возмущенного фырканья.

– То есть вы, милейший Дмитрий Сергеевич, хотите нас всех убедить, что в Мертвом озере обитает некий реликтовый змей, который время от времени всплывает на поверхность и пугает местных жителей? – В голосе деда отчетливо слышался сарказм.

– ...Игнат Петрович! – Экономка, все это время, так же, как и Аля, внимательно слушавшая разговор, решила выйти из тени. Увлекая за собой Алю, она шагнула к столу и продолжила: – Не думаю, что подобные разговоры могут способствовать хорошему пищеварению. К тому же я выполнила вашу просьбу, – она широко улыбнулась. – Вот и виновница торжества!

Под перекрестным огнем удивленных, восхищенных и просто внимательных взглядов Аля почувствовала себя не в своей тарелке. А Елена Александровна тоже хороша, совсем не обязательно было тащить ее на всеобщее обозрение, как какую-нибудь диковинную зверушку. На нее и смотрят сейчас как на диво дивное. Может, с платьем что-то не в порядке?..

– Алевтина! – Воцарившееся с их появлением молчание нарушил дед. Тяжело опираясь на трость, он встал из-за стола и даже сделал несколько шагов по направлению к Але. – Девочка моя, ты выглядишь просто сногсшибательно!

Дед тоже выглядел... сногсшибательно. Теперь, когда Аля могла видеть его лицо, она понимала, почему он ведет жизнь затворника и сторонится света. Лица у деда практически не было: воротник-стойка закрывал подбородок, а длинные седые волосы – лоб, виски и щеки, но то, что оставалось на виду, очень трудно было назвать лицом. Покрытая чешуей, сухая кожа собиралась вокруг рта и глаз уродливыми складками, а сами глаза, казалось, принадлежали не человеку, а рептилии. Господи, что же это за болезнь такая?..

Словно почувствовав ее замешательство, дед понимающе улыбнулся, осторожно взял ее ладонь в свою, затянутую в лайковую перчатку руку, мягко, но настойчиво развернул девушку лицом к почтенной публике и, слегка поклонившись, сказал:

– Уважаемые дамы и господа, позвольте представить вам мою внучку Алевтину!

В ответ дамы и господа разразились вялыми и не слишком искренними аплодисментами. Хотя Аля успела заметить, что молодой человек в льняном костюме, тот, который так ловко спас от неминуемой гибели бокал ботаника, улыбается ей вполне доброжелательно и даже заинтересованно. А вот сам ботаник смотрит на нее поверх очков с искренним удивлением, словно все еще пытается уразуметь, кто она такая и откуда взялась.

– Пойдем, дорогая, – дед подтолкнул ее к столу, – я познакомлю тебя с нашими гостями.

Оказалось, что ей уготовано место по правую руку от хозяина. На пустующий стул с левой стороны уселась Елена Александровна. Вид у нее при этом был величественный и невозмутимый, как будто именно она являлась настоящей королевой бала. Алю этот факт нисколько не смутил, она с превеликим удовольствием уступила бы сию сомнительную честь любому желающему. Ей вообще весь этот официоз сильно не по душе.

От невеселых мыслей Алю отвлек сосед ботаника. Оказалось, что у молодого человека не только хорошая реакция, но еще и хорошее воспитание. Он помог Але усесться за стол, а потом, не дожидаясь официального представления, отрекомендовался:

– Егор Оленин, бездельник.

Взгляд у бездельника Егора Оленина был ясный и открытый, а улыбка обаятельной, но когда в галантном поцелуе его губы легко коснулись Алиной руки, она невольно вздрогнула. Не то чтобы ей были неприятны подобные знаки внимания, наверное, она от них просто отвыкла. В любом случае ответная улыбка у нее получилась не особо приветливой.

Алину нерешительность парень расценил по-своему.

– Что, напугали вас все эти разговоры о реликтовых тварях? – Он погрозил пальцем ботанику и сказал: – А все Дмитрий Сергеевич. Ни минуты не может прожить без своих былин и сказаний.

В ответ на это обвинение ботаник расплылся в широкой улыбке, посмотрел на Алю поверх очков и, уронив под стол носовой платок, сообщил:

– Вообще-то Егор несколько гиперболизирует, но, признаюсь, есть у меня страсть к былинам и сказаниям. На то я и этнограф, чтобы увлекаться подобными вещами. Вы знаете, Алевтина, здешний край – настоящий кладезь... – деликатное покашливание Елены Александровны вернуло этнографа на грешную землю, и свою цветистую речь он закончил на удивление лаконично: – В общем, удивительные здесь места, Алевтина. А меня зовут Гришаев Дмитрий Сергеевич. Для вас можно просто Дима, – улыбка его при этом стала смущенной, а на щеках загорелся румянец, из чего Аля сделала вывод, что Гришаеву Дмитрию Сергеевичу ничто земное не чуждо, просто живет он по озвученному в известной песенке принципу – первым делом самолеты, ну а девушки потом. То есть первым делом устное народное творчество...