Бал моей мечты - Светлана Лубенец Страница 12

– Ничего себе! – возмутилась Даша. – Одним, значит, выдают красивые платья, а другим – какой-то там «секонд-хенд»?

– Знаешь, Даша, это только специалисты могут увидеть в этих платьях дефекты, а мы с девчонками ни в одном ничего плохого не заметили. Все, как одно, красивые!

– Казанцева… – прозвучал голос Валентины Яковлевны.

– Тебя! – подтолкнула Дашу в спину Лера.

Даша просияла от удовольствия, когда увидела свое платье. Как эти мастерицы угадали, что она так любит именно такой, розовый с легкой дымкой, цвет?

– И что, можно прямо сейчас и надевать? – с надеждой спросила она Леру. Та ее надежды оправдала:

– Ага! Умоемся и сразу наденем!

Девочки побежали умываться, а одноклассницы еще продолжали получать свои наряды.

– Как тебе идет этот костюм, Лерка! – Даша от восхищения так округлила глаза, что Лера засмеялась.

Даша впервые почти за целых два месяца увидела и услышала, как Веденеева смеется. Ее невыразительное бледное личико улыбка преобразила так, что Лера неожиданно обернулась красавицей. Костюм оказался брючным, с широкими, клешенными от бедра брюками, в которых детская худоба Веденеевой казалась стройностью.

– Тебе тоже здорово идет! – Лера подтащила Дашу к большому, во всю стену, зеркалу гардеробной комнаты.

Даша так привыкла отражаться в этом зеркале то в детсадовских гольфиках, то в безликом джинсовом костюме, что поразилась, как хороша она, оказывается, в платье. Нежная ткань отбрасывала на щеки розовые блики, и лицо казалось свежим, как после прогулки в летнем парке. Платье было двухслойным: нижнее – обтягивающее однотонное и верхнее – летящий полупрозрачный халатик с разводами.

– И как только они с размерами угадывают? – очередной раз поразилась Даша.

– Ну ты даешь! Забыла, что с тебя при поступлении в пансион мерки снимали? – опять улыбнулась Лера.

– Забыла! – рассмеялась Даша, в третий раз подумала, что в этом пансионе определенно есть много хорошего, и добавила: – Неплохо бы, конечно, наложить тени на веки…

– Будет тебе и макияж. В этот день разрешают очень многое. Помнишь, я тебе рассказывала про мастеров из салона?

– Да, что-то ты вроде бы говорила… – мотнула головой Даша. – Прямо день сюрпризов!

А вокруг них уже толпились девчонки в своих новых нарядах. Даша придирчивым взглядом оглядела своих одноклассниц. Действительно, трудно было найти изъяны в их туалетах. Даже неуклюжая Русакова постройнела в жемчужно-серого цвета костюме с удлиненной юбкой.

Рядом с Дашей крутилась у зеркала разрумянившаяся Чака в абрикосовом платье. На Талиевой был надет снежно-белый костюм с мини-юбкой в складочку. Белый цвет здорово шел к ее смуглой коже, черным волосам и ярким карим глазам. Даша хотела даже сказать Гульке комплимент, но осеклась, увидев ее колючий недобрый взгляд. Казанцевой сразу же вспомнились и Валечка Федорова, и каменная темница, и Золотой Ключ, и таинственная женщина с распущенными волосами. При этих воспоминаниях, казалось, даже несколько поблек розовый цвет нового наряда, а вместе с ним и румянец на Дашиных щеках. Праздник – праздником, а терять бдительность не стоит! Совершенно неизвестно, что еще может отмочить всемогущая Айгуль Талиева со своим Золотым Ключом и папенькой – владельцем пансиона и чуть ли не всего бензина Санкт-Петербурга.

Завтрак проходил в такой же праздничной обстановке, как и первого сентября. Столы, застеленные накрахмаленными до хруста белыми скатертями, были сервированы тонким фарфором и украшены цветочными венками. Вместо ежедневных молочных каш и омлетов подавали по выбору девочек душистый фруктовый чай, кофе с молоком, горячий шоколад или соки. В плетеных корзинках пансионерок поджидали пирожные и румяная выпечка.

– А все-таки здорово, когда пирожные ешь только изредка, – с полным ртом прошепелявила Лере Даша. – Никогда в жизни они не казались мне такими вкусными. Просто пища богов! Нектар и манна небесная одновременно!

– Да, я еще в прошлом году это оценила, – согласилась Лера. – И про платья тоже думала… Когда месяцами ходишь в форме и невыразительной джинсовке, любое платье или костюм воспринимаются как бальный наряд Золушки, а уж такие, какие нам сшили… Даже нет слов…

Даша оглянулась по сторонам. Столовая походила на цветник. Девочки в новых ярких платьях оживленно переговаривались, сверкали глазами. На их лицах было написано не только удовольствие от вкусной еды и красивой одежды. Каждая из них, от самой крошечной первоклассницы до взрослой выпускницы, ждала от сегодняшнего дня чего-нибудь необыкновенного, и это ожидание чуда делало хорошенькими самые некрасивые лица и прекрасными – самые маленькие глазки.

Классные дамы и преподавательницы тоже сняли свои форменные платья и нарядились в праздничные туалеты. Милашка в светлом платье из ткани-стрейч и в узеньких туфельках на высоченных каблуках казалась совсем юной девушкой. Александра Модестовна в костюме из тяжелого темно-зеленого шелка с серебряным шитьем напоминала Даше императрицу Екатерину. Даже ее волосы, уложенные в сложную прическу и тронутые сединой, вполне тянули на слегка припудренный парик.

За завтраком директриса поздравила воспитанниц и преподавателей с днем открытия пансиона и одновременно с Днем девочек. А затем объявила распорядок сегодняшнего торжественного дня. Уроки не отменялись, но сокращались до двадцати минут, как и первого сентября. После занятий всем был обещан роскошный обед, а потом – свободный час для «чистки перышек». 15.00 назначалось временем съезда гостей. В 15.30 девочки должны будут дать гостям концерт, а бал, который, конечно же, больше всего ждали воспитанницы пансиона, начнется в 16.00.

Даша, сидя на уроке алгебры, вспоминала, что в старой школе в праздничные дни уроки обычно выходили скомканными и не приносили никому никакой пользы. Учителя злились и нервничали, а школьники хихикали, болтали, перекидывались записками, и сладу с ними не было никакого. В пансионе за двадцать минут алгебры было решено и объяснено ровно столько, сколько и в двадцать минут обычного будничного дня. Отличие состояло только в том, что девочки и преподавательница были нарядно одеты и весело блестели их глаза в предчувствии предстоящих удовольствий.

Обед тоже был выше всяких похвал. Стол опять сервировали тонким фарфором и серебряными приборами, а на десерт каждой девочке принесли креманку матового стекла с мороженым, уложенным в ней необыкновенно красивой разноцветной горкой. Все это великолепие сверху было посыпано тертым шоколадом, орехами и полито чем-то вязким и вкусным.

Даша думала, что «чистить перышки» они будут самостоятельно, но через некоторое время после обеда к ним в дортуар пришли парикмахеры. Оказалось, что они должны сделать девочкам такие прически, которые после концерта легко будет переделать в бальные, чтобы они подошли к длинным платьям с кружевами и лентами. В гардеробной у большого, во всю стену, зеркала даже поставили пару специальных кресел. В умывальной комнате, где тоже были большие зеркала, расположились со своими восхитительными принадлежностями визажисты. Лера уже говорила о них Даше, но Казанцева тогда как-то несерьезно восприняла это сообщение. Сегодня же появление визажистов ей абсолютно не понравилось, потому что нравилось совершенно другое. Она обожала наносить себе на лицо косметику самостоятельно. Это было целое действо. Сначала Даша раскладывала разнообразные коробочки, баночки и тюбики перед собой, долго выбирала общую тональность, потом – доминирующий, главный тон, который будет нести на себе основную нагрузку в формировании ее образа. Эта задача всегда была непростой, потому что Даша понимала – макияж при всей его сложности должен быть неброским ввиду ее юного возраста. В преодолении этой сложности и был основной кайф, а явившиеся парикмахеры с визажистами собирались лишить ее как раз этого удовольствия. Даша надула губы, обреченно уселась на стул у самого дальнего окна дортуара и стала раздраженно думать о том, что эти взрослые тетки, конечно же, ничего хорошего сделать не смогут. Это ясно, как день! Им же всем уже явно за тридцать! Почти пенсионерки! Разве они понимают, чего хочется молодежи? Даша твердо решила смотреть на птиц за окном и не поворачивать головы к гардеробной комнате, чтобы не расстраиваться еще больше. Ведь как здорово все начиналось! Платья, мороженое… До чего же легко испортить хорошее начинание!