Дневник романтической дурочки - Любовь Шапиро Страница 12

— Кто, кто там? Что вам надо, мы ничего не покупаем, — волновалась женщина.

— А мы ничего и не продаем. Что ты орешь как резаная! Все-таки у тебя очень визгливый голос, Эвка. Был и остался. Никакого достоинства.

— И что, ты пришла мне это сообщить?

Я с тревогой ждала продолжения диалога, но то, что произошло вслед за короткой перепалкой, просто выбило меня из колеи. Руфа рухнула в траву и страстно зарыдала. Младшая сестра на секунду опешила и бросилась, сопровождаемая таксами, спасать старшую.

— Что, что, Руфочка, сестричка, что, что? Ты же никогда не плачешь…

— Эва, Ларик умер, — рыдала и рвала на голове волосы гостья. — Дай мне лекарства, быстро, что ты стоишь? Я умираю!

Эва понеслась за валокордином и водой, вслед ей летели требовательные и истеричные приказания старшей сестры:

— Пуфик принеси, я не могу сидеть на холодной траве. Плед захвати…

Мне было ужасно неприятно смотреть на это представление. Только что Руфа так искренне страдала по поводу смерти Ларика и той боли, которую она принесет сестре. «Что это, явно старушка заигралась», — брезгливо подумала я, но моему разочарованию не удалось разрастись.

— А ты что хотела? — совершенно ровным и спокойным голосом сказала старая примадонна. — Чтобы я убила Эву своим сообщением? Надо было ее чем-то отвлечь. Запомни, Лера, главное не как ты выглядишь, главное, чтобы от тебя была реальная польза. Эвка, конечно, птичка божья и никогда это не оценит, но сейчас ей станет легче, потому что надо спасать меня, а потом она начнет злиться, опять же на меня за то, что я не дала ей упоительно страдать. Но это уже не важно. Так что дай я спокойно поумираю, никогда не играла трагических ролей.

Я не смогла оценить ум и мужество Руфы, мне было всего 16 лет, и казалось, что ее поведение отдает крайним цинизмом. До сих пор помню неприятный осадок от «выступления» актрисы.

Я усмехнулась, вспоминая свою наивную детскую реакцию. Обязательно надо будет рассказать Руфе, какое неблагоприятное впечатление произвело на меня ее милосердие. Закурив, я с тоской смотрела на мокрые участки и дивилась чудовищному неблагополучию окружающего мира. Шикарные дома советских народных любимцев выглядели как трущобы диккенсовских романов. Может быть, потому что осень, да и настроение у меня неподходящее. Наверное, здесь скоро появятся новые хозяева и новые дома. Пожалуй, нет. Те, кто вырос на этих дачах с вишневыми садами, так просто не откажутся от своих воспоминаний. Они будут из последних сил держаться за них, латать дома, возможно, обновят сады. А если и начнут сдаваться, то постепенно, сразу свой мир разрушать не станут.

Опять я, как и девять лет назад, думаю черт знает о чем. Моя жизнь рушится, возможно, мне угрожает смертельная опасность, а я о старых дачах. Романтичная дура. С раздражением потушив очередную сигарету, я вернулась к дневнику шестнадцатилетней девочки.

Руфа оказалась права. Эва прыгала вокруг нее и, по всей видимости, не помнила о трагической новости, которую принесла сестра. Только часа через два они вернулись к волнующей теме.

— Эва, ты должна заняться похоронами Ларика. Когда-то я была взрослая, а ты была маленькая, я все тяготы брала на себя, теперь я старая, а ты еще в силах что-то делать.

— Руфочка…

Глаза Эвы округлились от ужаса.

— …Я не могу, я не умею. Почему я? Пусть дети, мальчики, они же молодые и на машинах.

— Ну хорошо, я подумаю. Просто ты человек взрослый, ответственный.

— Руфочка, давай я лучше поминками займусь, а? Хорошо?

— Ладно, только ты должна быть в форме, придется много готовить.

— Это ничего, я еще молодая, — засмеялась младшая сестра, — тебе надо поберечь себя. Слушай, дорогая, как ты домой-то пойдешь? Ты же упадешь по дороге, — осмелела Эва. — Я сейчас побегу к сторожу и позвоню вашему охраннику, чтобы он вызвал Данилу или Володю, они заберут тебя.

Последнюю фразу младшая прокричала уже от калитки.

— Зачем устраивать шум? Я бы отсиделась до вечера и спокойно по холодку пошла бы домой, — ворчала Руфа.

Но было видно, как она рада, что сумела успокоить сестру, и ей приятно, что ее заберут.

— А кто за вами приедет, как вы думаете, Руфа? — с «полным безразличием» спросила я.

— А ты как думаешь? Надеюсь, что Данила, а там посмотрим.

— А-а, — разочарованно протянула я, — ну, тогда ладно, я пойду домой.

— Послушай, Лера, нельзя так явно обнаруживать свои симпатии и антипатии.

— Почему? Разве мне обязательно любить того, кто нравится вам? — упрямилась я.

— Нет, конечно. Но, думаю, что по молодости лет ты не очень хорошо разбираешься в людях. И ориентируешься по внешним признакам.

«Началось», — подумала я с тоской. Мне-то казалось, Руфа не подвержена старушечьему желанию вечно поучать молодых…

— Девочки! — радостно вскричала появившаяся Эва. — Сейчас приедут.

— Ты что так радуешься? Хочешь от меня побыстрей избавиться?

— Нет, — смешалась младшая сестра, — просто я вижу, что ты при последнем издыхании.

— Размечталась, — парировала Руфа.

Этот диалог мог длиться бесконечно. Создавалось ощущение, что, оттачивая зубки друг на друге, сестры продлевали себе жизнь. Казалось, их совершенно уже не занимало произошедшее убийство. Я же была полностью уверена, что Ларика убил кто-то из деревни. Влез небось в надежде найти что-нибудь на продажу, а потом на вырученное купить поллитровку застал в доме хозяина и вынужден был его убить. Мне очень хотелось поделиться своими «тонкими» размышлениями с Руфой. Но она совсем перестала меня замечать. Уже который раз сегодня старушка меня огорчает. «Как все-таки люди меняются в зависимости от обстоятельств», — удрученно констатировала я.

— Деточка, думаю, тебе пора домой. Как видишь, я под присмотром. Иди, а завтра придешь, как всегда…

— Хорошо. Если хотите, я уйду, но не знаю, смогу ли завтра… У меня тоже, между прочим, есть дела, — заносчиво сказала я.

— Строптивая малютка, — неожиданно весело прокомментировал мой ответ появившийся из-за кустов Данила. — Бабуль, ты что бегаешь, как заяц по полям? А меня заставляешь со всеми объясняться. Ты же знаешь, это так муторно.

— Ничего, потерпишь, мой дорогой, — строго и очень ласково отозвалась бабуля. — Лера, не веди себя, как капризная субретка. Завтра я тебя жду.

Руфа величественно махнула мне рукой и отвернулась.

Данилу чрезвычайно забавляло все происходящее.

Малолетняя дурочка, я не понимала, что незатейливыми шутками они стараются поддержать друг друга, спрятать тревожные мысли. Поэтому тогда пришла, как мне казалось, к единственно правильному выводу.