Жаркие ночи - Натали Митчелл Страница 12

Я покосилась на Кевина: почувствовал ли он то же самое? Он утверждал, что сам не умеет рисовать, но и не заговаривал о том, чтобы писать меня. Он мечтал запечатлеть тайских детишек. Они были ему интереснее, чем я со своим прекрасным лицом…

— Я согласна, — сказала я с излишней торопливостью, в которой тут же покаялась.

Взгляд Кевина прошелся по мне острым лезвием, но когда я повернулась, чтобы глазами спросить: «Ты против?», — он уже смотрел под ноги.

— Ты против? — проговорила я вслух.

— Я? С чего бы мне быть против? Это твоя сестра пропала, не моя.

«Господи, я кажусь ему бесчувственной скотиной!» — ужаснулась я.

— Мы собирались поужинать, — сообщила я Роберту, чтобы как-то завуалировать отказ.

Не следовало церемониться с таким человеком, но все же я не могла хамить ему в лицо. Никому не могла. Роберт поморщился:

— Вечная дилемма: дух и плоть. Так и быть, отведу вас в ресторан, а потом…

— Мы и сами прекрасно найдем дорогу, — холодно заверил Кевин.

Его отец опять сник:

— Ну конечно. Я ведь недавно обедал.

— Ты обедаешь каждый день, верно?

Теперь пришел черед Роберта побагроветь:

— Ты намекаешь, что вы с сестрами голодаете?

— Нет, не голодаем! — язвительно отозвался Кевин. — Потому что мама не дает нам голодать. И я тоже теперь подрабатываю.

Это было открытием для меня. Как же я до сих пор не разнюхала, где можно найти его вечером?

— Но мы уже обсудили это. — Кевин явно не хотел продолжать этот разговор при мне. — Не стоит начинать все с начала. Все равно кончится тем же. Пойдем, Алисия.

— Что за чудное имя — Алисия! — крикнул мистер Райт нам вслед.

Я не оглянулась.

— Я должна была отказаться? — спросила я, когда мы вышли на воздух. — Тебе неприятно, что он будет меня рисовать?

Кевин помолчал:

— Мы с ним не враги, если ты это имеешь в виду. Все-таки он — мой отец.

Вообще-то я имела в виду совсем другое, но допытываться не стала.

— Понимаешь, Кевин, у меня еще никогда не было настоящего портрета…

Его лицо приняло неприятное выражение:

— Не надо оправдываться! Это твое дело, чем ты собираешься здесь заниматься. А я, в общем-то, сделал все, что собирался.

— Что именно? — встревожилась я.

— Познакомил вас. Он поможет тебе, не сомневайся. А я могу вернуться домой.

У меня вырвалось:

— О нет!

Кевин рассмеялся:

— Ты его боишься? Да ну, брось! Он, конечно, сволочь, но он не обидит тебя, это уж точно. Клянусь, Алисия, ты смело можешь остаться с ним наедине, жить в его домике сколько угодно, он тебя и пальцем не тронет. Если ты, конечно, не захочешь этого…

— Кевин! — возмутилась я.

— А что? Вы же взрослые люди.

Он произнес это таким неприятным тоном, словно быть взрослым человеком уже само по себе было непростительным грехом.

— Ты говоришь глупости!

Я действительно здорово разозлилась на него. И если б надо мной не висело дамокловым мечом его желание немедленно уехать отсюда, я наверняка высказалась покрепче. Но оттолкнуть Кевина сейчас, значило потерять его навсегда. И все же, он должен был понять, что несет полную чушь!

— Да ладно тебе, — заметил он уже более миролюбиво.

Наверное, поверил, что я не собираюсь вешаться на шею его отцу в благодарность за то, что тот хочет нарисовать меня.

Теперь можно было прикинуться обиженной и гордо отвернуться, что я и сделала. Быстро встав передо мной, Кевин виновато улыбнулся:

— Ну, не злись. Я ведь почти не знаю тебя, согласись. Может, ты любишь мужчин… постарше.

— Я просто хотела подольше побыть возле моря, — заметила я оскорбленным тоном.

— Оно в двух шагах. Ты можешь подойти к нему хоть сейчас…

— И ты тоже, — немедленно вставила я.

— И я.

— От твоего отца тоже никуда не деться…

— Набирается приличная компания!

— Это ужасно! Но никто другой ведь не нарисует меня, — протянула я жалобно, и Кевин расхохотался.

Я поймала его смех и вдохнула его: как хорошо он звучит! Смейся, мой любимый… Пусть ты смеешься надо мной, это ничуть не обижает меня. Пока в моей жизни звучит твой смех, она не кажется такой унылой и скучной, как обычно…