Отмени мое одиночество - Софи Пемброк Страница 12

Эта женщина не наслаждалась своей дурной славой и не радовалась вниманию прессы.

– И часто вы сталкиваетесь с подобным отношением? – спросил Том.

– Время от времени. Но я не… я редко общаюсь с такими неприятными людьми, так что все в порядке. Если мы участвуем в каком-то благотворительном мероприятии, то люди не высказывают мне это в лицо. Но я конечно замечаю ухмылки и слышу смешки.

– Вы поэтому не сразу согласились заняться организацией концерта?

– Я хотела им заниматься, – резко возразила она. – Просто… это беспокоило моих родителей. – Она вертела в руках игрушку для снятия стресса, найденную в ящике Розиного стола, – маленький упругий глобус, который можно мять и растягивать. – Они знают, что меня сейчас не слишком радует общение с людьми. Подобные дела обычно взваливают на Розу.

Том нахмурился. Неужели именно после появления видео в Сети она перестала доверять людям?

Том встал, обошел стол кругом и извлек бедный сплющенный глобус из ее пальцев.

– Едем. – Он взял Вайолет за руку и заставил встать.

– Что? Куда? – Том решил, что озадаченная складочка между ее бровями очень ей к лицу.

– Приглашаю вас на ланч, – сказал он. – Обещаю, что это будет не для прессы.

Том плохо представляет себе, куда они могут поехать пообедать.

– Есть поблизости хорошее место? – спросил он у Вайолет.

Вайолет закатила глаза и взяла сумочку и ключи.

– Идемте.

Она включила зажигание, и пока Том настраивал радио, прикинула варианты. В деревне был паб «Павлин», но он находился через дорогу от церкви и в нем часто обедал их викарий. Она не сомневалась, что если придет туда с Томом, то уже в воскресенье это будет обсуждать весь цветочный комитет. В следующей ближайшей деревне был кабачок «Три бочки», но там среди недели любила перекусить мама со своими аристократическими приятельницами. Вайолет не могла вспомнить, по каким дням точно.

Оставалось только одно заведение – «Лиса и гончие» в третьей деревне, где подавали чипсы – такие необыкновенно вкусные, что ради них и умереть не жалко.

– Что, есть какая-то причина, по которой нам ради пары бутербродов надо пересечь страну? – спросил Том, когда они проехали мимо поворота, ведущего ко второй деревне.

– Чипсы – сделанные вручную чипсы. – Это была всего лишь полуправда.

– Тогда понятно. – Том откинулся на сиденье и подложил руки под голову. Радио играло какую-то малоизвестную джазовую музыку.

– Вы хотели о чем-то меня спросить?

– Мы сперва перекусим. А потом по-дружески поболтаем. О своих родных, к примеру, о друзьях, просто о жизни. Обычно, когда люди вместе сидят за ланчем, они именно так и делают.

– Не всегда, – возразила Вайолет. – Когда в пабе собираются вместе члены нашего комитета, то обычно разговор идет о разных людях. Посторонних. Всегда комфортнее сплетничать о малознакомых людях, чем о самих себе.

– Справедливо, – согласился Том. – Ладно, тогда представьте, что у нас с вами свидание по Интернету.

– Не выйдет, – невольно засмеялась Вайолет.

– Почему?

– Потому что ни одна логическая компьютерная программа не соединит нас! – Журналист и женщина, которую его собрат по профессии обманом выставил напоказ перед людьми в момент занятия любовью!

– Не будьте так уверены! – Том повернулся к ней всем корпусом. – Мы оба довольно молоды, довольно привлекательны…

Вайолет нетерпеливо закинула волосы на спину.

– Независимо от степени нашей привлекательности я уверяю вас, что наши психологические профили крайне отличаются друг от друга.

Она выключила двигатель.

– Я уверен, что у нас найдется много общего.

– Вы же вообще ничего обо мне не знаете, кроме того, что прочитали в Интернете.

– Совершенно верно, – улыбнулся Том, открывая дверцу. – А вы ничего не знаете обо мне.

– Помимо того, что вы журналист.

– Это моя работа, а не то, что я есть. – Он вышел из машины.

– И кто же вы есть? – спросила Вайолет ему вслед.

– Вы можете выяснить это прямо сейчас, за ланчем. – Он наклонился, оперся руками на дверную раму и пристально взглянул на нее. – Давайте заключим договор. За каждый вопрос, на который вы мне откровенно ответите, я отвечу на один ваш. И не будет никакой записи.

– Я уже говорила, что не верю в вашу честность.

– К концу ланча, может быть, поверите. А теперь пойдемте. Я умираю от голода.