Поцелуй, обещающий рай - Дженнифер Хейворд Страница 12

– В это трудно поверить, но Леонида интересует не только бизнес. На самом деле он хороший человек. Ему нужно быть уверенным в том, что он принимает правильные решения. Задержка в переговорах с Харрисоном, возможно, вызвана тем, что он сомневается.

Фрэнки это запомнила.

– А какой он? – с любопытством спросила она. – Мне кажется, он загадка.

Брюнетка надула губы.

– Так и есть. Умен. Жесток. Тем не менее отличный друг, ценит сотрудников, а со мной так и вовсе лапочка, хотя бывшая жена отхватила у него половину состояния и сделала ноги.

– Значит, неплохой человек.

Джулиана кивнула.

– В отличие от некоторых. Например, от Антона Марковича. – Она передернула плечами. – Я не стала бы терпеть его в этом доме, если бы Леонида с ним не связывали дела.

Фрэнки слышала о Марковиче. Он был одним из самых богатых людей в мире.

– Он здесь?

– К счастью, его нет в стране, и мне не нужно притворяться, что он мне нравится. Маркович опасный человек. У него сомнительные связи. К тому же он мерзкий и отвратительно относится к женщинам.

Фрэнки взяла себе на заметку избегать Антона Марковича, если, конечно, она его когда-нибудь встретит.

– Ладно, хватит о делах, – объявила Джулиана, поднимая бокал. – За знакомство!

Фрэнки пила шампанское медленно, однако алкоголь все-таки ударил ей в голову. Когда через час Джулиана подвела ее к Харрисону, она расслабилась. А Харрисон, наоборот, был напряжен. Леонида с ним не было, и по сжатым губам своего босса Фрэнки заключила, что ему так и не удалось решить вопрос, ради которого они приехали.

Джулиана покинула их – аукцион должен был скоро начаться. Харрисон допил янтарную жидкость и нахмурился.

– Понятия не имею, зачем мы приехали. Он избегает оставаться со мной тет-а-тет, хотя знает, что я хочу поговорить с ним.

Фрэнки вспомнила слова Джулианы. У нее есть ценная информация. Ему нужно это знать.

Она сделала глубокий вдох:

– Джулиана сказала, что Леонида интересуют не только дела. Он должен удостовериться, что принимает верное решение. Если он оттягивает переговоры, то только потому, что сомневается.

Харрисон устремил на нее смертоносный взгляд. Фрэнки беспокойно переступила с ноги на ногу.

– Ты говорила с ней о делах?!

– Ведь вы хотели, чтобы я добыла информацию. Она сама начала этот разговор. Джулиана чувствует, что у вас напряженные отношения.

Харрисон пробормотал ругательство. Фрэнки не шелохнулась, хотя ладони у нее вспотели, а колени подогнулись.

– К чему сомнения, если эта сделка сохранит ему шкуру.

– А что сохранит ему гордость? – мягко поинтересовалась Фрэнки. – Леонид испытывает финансовые трудности. Его империя рушится на глазах у всех, а он устраивает подобный прием. Мне кажется, он хочет заявить, что его это не сломит. Что он выживет. Почему бы вам не показать, что вы понимаете его?

В глазах Харрисона сверкал непонятный огонь.

– Все это ты почерпнула от Джулианы?

– Да.

Он нахмурился:

– Даже если я соглашусь проявить понимание, как это сделать? Он никогда не бывает один. Каминский не отходит от него ни на шаг.

– Должна представиться возможность. Джулиана упомянула, что аукцион для Леонида очень важен. Может, попробуете поговорить с ним после него?

– Если только это не очередная потеря времени, – процедил Харрисон сквозь зубы.

– Вы не узнаете, пока не попробуете.

Харрисон поставил пустой бокал на стол.

– Ну, тогда идем.

Они вошли в бальный зал, отделанный золотом. Толпа была взбудоражена. Облаченные в смокинги официанты разносили шампанское, а персонал аукциона готовился к торгам.

Список лотов производил впечатление. При виде начальных цен за некоторые картины глаза Фрэнки полезли на лоб. Они исчислялись цифрами с шестью нулями.

– Вот это да, – пробормотала она. – Ничего себе аукциончик.

Харрисон не ответил. Он изучал список.

Свет стал ярче. На сцену вышел Леонид вместе с Джулианой и поприветствовал всех. Он пошутил: жалко, что Джулиана присутствует здесь не в качестве ведущей, а как гостья, и все засмеялись. Он говорил о том, как важно искусство и как оно влияет на жизни людей. Фрэнки решила, что речь неплоха. Она даже увидела в Леониде проблеск хорошего, о чем упоминала Джулиана. Можно не сомневаться: харизматичный русский умеет заставить себя слушать.

Леонид прокомментировал несколько лотов, а затем его место занял аукционист. Сначала были представлены картины современных русских художников. Цена повышалась с каждой новой картиной. Последняя ушла с молотка за два миллиона фунтов.

Следующим было полотно Шагала в светло-голубых тонах.

– Мне нравится эта картина, – вполголоса произнесла Фрэнки.

Харрисон кивнул:

– Мне тоже.

Торги начались с полутора миллионов фунтов. Британец в первом ряду поднял цену до двух. Американец с южным акцентом дал два с половиной. Торги быстро дошли до трех с половиной миллионов.

Харрисон поднял руку:

– Четыре миллиона.

Фрэнки замерла.

– Четыре миллиона! – выкрикнул аукционист. – От джентльмена сзади.

Аукционист убеждал других принять вызов, но американец и британец умолкли. Они были не настолько безумны.

– Продано! – объявил аукционист. – За четыре миллиона фунтов мистеру Гранту.

Толпа зашумела. Фрэнки смотрела на Харрисона, не скрывая потрясения.

– Надеюсь, Леонид это оценит, – негромко сказал он. – К тому же мне нравится Шагал.

Ничего себе – обратить на себя внимание ценой четырех миллионов фунтов! Продали еще две картины за баснословные деньги. Затем на сцене снова появился Леонид, чтобы поблагодарить гостей за щедрость. Затем он спустился в зал, сказал что-то Виктору Каминскому и отошел. Наконец он был один.

Харрисон повернулся к Фрэнки:

– Отвлеки Каминского на несколько минут, ладно?

Вообще-то это не входило в ее обязанности, но не могла же она подвести Харрисона.

– Без проблем. – Фрэнки поправила платье. – Предоставьте его мне.

Харрисон кивнул и зашагал вслед за Леонидом. Когда Каминский отошел к бару, отделанному экзотическими породами дерева и камнем, Фрэнки направилась к нему. Виктор болтал с привлекательной официанткой. Стуком призывая бармена, Фрэнки надеялась привлечь внимание Виктора, однако он продолжал болтать с хорошенькой блондинкой, а потом заказал два коньяка. Один – для Леонида.