Обретая любовь - Элоиза Джеймс Страница 12

Фиби укрылась в своей спальне и прижалась спиной к двери, чувствуя, как колотится ее сердце. Она и вообразить не могла, что когда-нибудь столкнется с подобным.

Гриффин так сильно изменился. Он ничем не напоминал того робкого юношу, за которого она когда-то вышла замуж. От нынешнего Гриффина исходила явная опасность, отчего Фиби ощущала себя точно кролик перед волчьей пастью.

Когда ее отец заговорил о возможном браке с будущим виконтом Монкриффом, Фиби не возражала. Она всегда знала, что и ей, и сестрам отец подыщет мужей из благородного сословия. У него было предостаточно денег, за которые он хотел приобрести еще и аристократическую кровь.

Изначально Фиби даже испытывала благодарность за то, что отец подобрал ей не шестидесятилетнего старца. Хотя предпочла бы все же кого-нибудь чуть постарше себя или же ровесника. К тому моменту, когда юный баронет достиг брачного возраста, ей как раз стукнуло двадцать, и по сравнению с ним она ощущала себя искушенной и опытной в житейских делах. Она была выше своего жениха, да и весила больше.

Однако теперь, четырнадцать лет спустя, их позиции поменялись. Гриффин стал могучим мужчиной раза в два шире ее в плечах, успел многое повидать и испытать, тогда как она превратилась в этакую деревенскую курицу, кудахчущую вокруг своего выводка.

Это просто катастрофа.

Необходимо каким-то образом расторгнуть этот брак. Такая возможность наверняка имеется. Он считал ее распутной женщиной, и мысль об этом вызывала чуть ли не тошноту. Но что, если позволить ему заблуждаться и дальше? Вряд ли Гриффин пожелает, чтобы ребенок, которого она якобы нагуляла, стал будущим виконтом.

Фиби подавила поднимающийся по горлу всхлип. Какая замечательная, безмятежная жизнь была у нее вместе с детьми… Нет, этому человеку здесь не место. Что подумают ее знакомые и соседи? Даже если они и не узнают, что он был капером, все равно… Его физиономия разукрашена, как у дикаря из Нового Света.

Здравый смысл подсказывал, что кто-нибудь непременно проинформирует Гриффина о том, что эти дети приемные, поэтому не стоило надеяться на расторжение брака по причине супружеской неверности.

Слезы отчаяния закапали на ладони, скользнули меж пальцев.

И, как назло, Гриффин такой привлекательный… исключительно как представитель противоположного пола. Даже его татуировка была не столь уж отвратительной. А в его взгляде, когда он смотрел на нее, присутствовало что-то чувственное, властное. Фиби ощутила жар в животе, в ногах возникла непрошеная слабость.

Дверь внезапно распахнулась.

– Акула сказал, что возьмет нас в море! – выкрикнул Колин, вбегая в комнату. – В море, в море, в море!

Фиби вскочила на ноги, движимая материнским инстинктом, который отмел в сторону все прочие чувства. Да как мистер Шарктон посмел говорить ребенку такие вещи? Соблазняя малыша опасной, кровавой карьерой… если данный термин вообще подходит к подобному занятию.

– Колин Берри! – проговорила она тоном, который дети слышали довольно редко. – Вернитесь в детскую!

Мальчик уставился на нее изумленным взглядом.

– Немедленно!

Развернувшись, Колин поспешил прочь, весьма быстро перебирая маленькими ножками.

Своей экономке миссис Хейсти Фиби велела разместить заявившегося супруга в самой большой спальне. К счастью, она это помещение никогда не занимала, предпочитая комнату поближе к детской. И теперь, когда под влиянием гнева слезы высохли, Фиби направилась прямиком в логово Гриффина. Да она скорее умрет, чем позволит этим двум головорезам завлекать ее сына в море на верную гибель!

Дойдя до комнаты мужа, Фиби без стука открыла дверь.

– Я должна с тобой поговорить.

Гриффин стоял у окна, любуясь озером и раскинувшимися за ним полями. Опираясь на трость, он медленно повернулся.

Несколько секунд Фиби молча взирала на него, словно впервые увидев. Сейчас он казался еще крупнее и мужественнее, чем прежде. И как ни странно, наличие травмированной ноги ничуть не умаляло его грозного вида. Напротив, создавалось впечатление, будто перед ней находится раненый лев, лелеющий свою поврежденную лапу, но в любой момент готовый прыгнуть. Не менее опасный, чем в полном здравии…

Даже его русые волосы способствовали такому впечатлению. Несмотря на небольшую длину, они напоминали короткую гриву. Фиби почувствовала, как ее щеки заливает румянец, но тем не менее сумела взять себя в руки. Она должна защищать своих детей.

– Рад тебя видеть, Фиби, – поприветствовал Гриффин безо всякого удивления, как будто она вламывалась к нему в комнату каждый день. – Присаживайся, пожалуйста. – Опираясь на трость, он шагнул в сторону камина и пододвинул к ней одно из кресел.

Фиби присела, поскольку поступить иначе было бы неучтиво.

– Я пришла сообщить, что мой сын никогда не отправится в море и мистер Шарктон поступает крайне неразумно и безответственно, обсуждая с ним такую возможность.

Гриффин, облокотившийся на спинку другого кресла, приподнял бровь.

– Дети не всегда следуют предписаниям матерей.

– Возможно, сейчас Колин и увлечен темой пиратства… И к моему сожалению, твое присутствие только усугубляет ситуацию. Но со временем он перерастет эту блажь.

– А какое поприще для него хотела бы ты?

– Что-нибудь безопасное, – ответила Фиби. – Чтобы он оставался в Англии или даже в Бате.

– То есть ты видишь его коммерсантом?

Ну, разумеется, Фиби полагала, что Колин скорее станет представителем того сословия, из которого происходила сама, нежели представителем аристократии – одним из тех, кого мысленно она называла не иначе как бездельниками.

– Да, – подтвердила Фиби, глядя мужу в глаза. – Я предпочла бы, чтобы Колин зарабатывал деньги честным трудом, открыв собственное дело или же в найме у кого-то другого.

К ее удивлению, Гриффин согласно кивнул. И видимо, заметив это удивление, сказал: