У алтаря - Элизабет Вернер Страница 12

Вдруг среди танца молодая девушка вздрогнула. Граф заметил это.

— Вы устали? — озабоченно спросил он. — Может быть, хотите сесть?

Люси отрицательно покачала головой и продолжала танцевать; но как только они, сделав тур вальса, подошли к прежнему месту, она снова вздрогнула. Во второй раз ее глаза встретились с таинственным, мрачным взглядом монаха, стоявшего у дверей зала.

— Кажется, отец Бенедикт внушает вам страх? — насмешливо спросил Оттфрид, заметив, кто смутил его даму. — Должен сознаться, что и я предпочитаю видеть его издали, несмотря на то что этому господину открыто покровительствуют мой отец и дядя. Он фанатик до мозга костей, ненавидит молодость и все свойственные ей удовольствия. Взгляните на него — кажется, что он проклинает всех танцующих, а нас обоих в особенности. Он готов мгновенно отправить нас в самую отдаленную ссылку за наше преступление.

При других условиях Люси посмеялась бы вместе с графом, но сейчас она не могла сделать этого — высокая суровая фигура, одиноко стоящая среди веселой толпы, странным образом действовала на нее.

Молодая девушка не знала, кажется это ей или в действительности взор монаха во всей танцующей толпе отыскал именно ее и ее кавалера и неотступно следит за ними. Люси ясно видела, что в самом начале танца, когда граф положил руку на ее талию и ее локоны коснулись его плеча, глаза отца Бенедикта злобно сверкнули. И хотя веки его сейчас же опустились, она заметила такой уничтожающий взгляд, что пошатнулась от ужаса и невольно ближе придвинулась к Оттфриду. Да. граф был прав: монах почему-то особенно ненавидел их обоих.

Оттфрид объяснил движение девушки своим успехом, и его комплименты и льстивые речи полились еще смелее. Люси рассеянно слушала своего кавалера; ее мысли невольно перенеслись в душистый лес, она вспомнила, как эти же самые глаза испугали ее, когда смотрели из-за куста малины. Девушка облегченно вздохнула, когда танец окончился и вместо таинственного монаха у дверей зала показался ее брат.

Оттфрид отвел свою даму на место, но Люси не пришлось долго отдыхать. Молодые представители аристократии, ободренные примером графа Ранека, непрерывно приглашали ее. Оттфрид с большим неудовольствием уступил им свою даму. Если бы от него зависело, он не отступил бы ни на шаг от сестры «выскочки», но требования этикета заставили его подойти к какой-то увядающей графине; та пустила в ход все свое кокетство, чтобы заинтересовать завидного жениха, но тщетно — молодой граф еще никогда не проявлял такого равнодушия. Как только приличия позволили, он поторопился снова подойти к Люси, чем вызвал негодование всех других дам.

Убедившись, что сестра танцует не только с графом, но и с другими кавалерами, Гюнтер ушел из зала и присоединился к нетанцующему обществу. Вскоре его подозвал настоятель и начал нескончаемый разговор. Танцы между тем прекратились. Когда Гюнтеру удалось освободиться от своего собеседника, он пошел к сестре, но не нашел ее в зале; не было ее также и на террасе, где, весело болтая и смеясь, прогуливались отдыхающие после танцев дамы. Бернгарда обеспокоило отсутствие сестры. Он только что собрался пойти искать дальше, как вдруг она вошла в зал под руку с графом Ранеком, не отходившим от нее. На лице Люси сияло детское торжество, и она густо покраснела под холодным взглядом брата.

— Где ты была? — резко спросил он. — Я искал тебя везде.

— Не сердитесь на мою даму, господин Гюнтер, — любезно вмешался в разговор Оттфрид, — я позволил себе повести вашу сестру на террасу подышать воздухом и имел счастье получить от нее согласие танцевать со мной следующий танец.

— Очень сожалею, граф, но моя сестра не будет больше танцевать, — решительно заявил Бернгард, взяв Люси под руку. — Она выезжает в первый раз, и я боюсь, что она переутомится. Люси должна немного отдохнуть, а затем мы уезжаем.

— Однако позвольте, — резко возразил Оттфрид, — моя дама обещала мне танец, и я имею право...

— Да, да, граф, вы, конечно, имеете право требовать исполнения обещания, — перебил его Гюнтер, — но я надеюсь, что вы не будете настаивать на этом ввиду того, что Люси вредно много танцевать. Позвольте мне увезти мою сестру.

Бернгард говорил очень вежливо, но весьма решительно, и Оттфрид не дерзнул возражать. Он закусил губы от сдерживаемого гнева, почтительно поклонился и отошел, предварительно обменявшись с Люси многозначительным взглядом.

В первый момент молодая девушка была поражена поступком брата, затем хотела попросить у него разрешения еще потанцевать, но, взглянув на Бернгарда, отказалась от своего намерения. Когда на лице брата появлялось такое выражение, оставалось лишь одно — беспрекословно повиноваться. Люси промолчала, но глаза ее наполнились слезами. Она не понимала, почему Бернгард лишил ее удовольствия и таким сухим тоном говорил с любезным кавалером. Вообще он весь вечер был очень не в духе.

Посадив сестру в гостиной среди пожилых дам, Гюнтер не отходил от нее, ожидая, пока она отдохнет. А из зала неслись упоительные звуки вальса, и вся молодежь танцевала. Счастье еще, что мрачный отец Бенедикт куда-то скрылся. Если бы он продолжал смотреть на Люси своими темными, строгими глазами, она, наверно, не выдержала бы и разрыдалась при всех.