Любовь с ароматом чая - Джанет Маклеод Страница 12

В такие часы Кларри задумывалась о том, разумно ли было с ее стороны отвергнуть предложение Уэсли о помощи, пусть и приправленное завистливой критикой. Возможно, их единственный шанс выжить заключался в том, чтобы подчиниться требованиям владельцев крупного хозяйства и согласиться на любые условия, какие бы те ни предложили. Ведь предсказанный Уэсли крах с каждым днем обретал все более осязаемые очертания.

В отчаянии Кларри пыталась привлечь отца к обсуждению этих вопросов, но его ужасала сама мысль о совместном ведении дел с Робсонами, и девушка отступила.

— Девочка моя, ты не знаешь, что это за люди, — говорил Джон. — Они безжалостны, совершенно безжалостны! Они могут расположить тебя к себе обещаниями и не выполнить их. Робсоны не успокоятся, пока не отберут у тебя последний пенни.

Его остекленевшие глаза наполнились страхом.

— Они разорили моего деда и отца, лишив их бизнеса, который они могли бы передать мне. Мой выбор был невелик: работать на брата Джейреда в его жуткой пивной или пойти в армию.

Джон замолчал. Его лоб от волнения покрылся испариной.

— Я всего добился сам, всю жизнь трудился и экономил. Белгури мое. Будь я проклят, если позволю им опять обобрать себя!

— Этого не будет, отец, — сказала Кларри, стараясь его успокоить. — Ни в коем случае. Мы найдем другой способ остаться на плаву.

Если Кларри и начала смягчаться по отношению к Уэсли, то на следующей неделе все внезапно изменилось. На плантации, рыдая, примчалась обезумевшая от горя Ама.

— Он исчез! Они забрали его! — завыла она. — Они выкрали его. Мой бедный мальчик!

— Неужели Рамшу увели?! — ахнула Кларри.

— Да, моего Рамшу! — Ама рухнула в ее объятия.

Кларри поспешно повела к дому свою старую няньку, пытаясь утешить ее.

Сидя на ступенях веранды и отпаивая Аму лимонадом, Кларри узнала о том, как три головореза вломились к женщине в дом и утащили ее больного сына.

— Вы уверены, что они из Оксфорда?

Ама кивнула.

— Они сказали, что должны наказать его в назидание другим, иначе все разбегутся. Я пробовала их остановить, но они появились, когда все мужчины ушли пасти скот. Эти негодяи оттолкнули меня и стали кричать, избивая Рамшу палкой. Теперь я уже не знаю, увижу ли когда-нибудь снова своего дорогого мальчика… — Она замолчала, всхлипывая.

Кларри прижала ее к себе. Это сделал Уэсли. Тогда в сердцах она бросила ему обвинение в плохом обращении со своими работниками, и он что-то заподозрил. На следующее утро он выследил ее с единственным намерением узнать, где скрывается беглец, теперь она в этом не сомневалась. Его разговоры о созерцании восхода и прогулка с ней были только для отвода глаз. Какой же дурой она была, что не поняла этого сразу! Кларри захлестнула волна стыда и злости. Она отвела Уэсли к Рамше и несет ответственность за его поимку. Она никогда себе этого не простит.

Кларри завела Аму в дом. Вместе с Камалем они старались ее успокоить, угощая чаем со сладостями. Но Ама была безутешна и не осталась надолго. Она вернулась в деревню и стала оплакивать своего потерянного сына, словно умершего.

По мере того как их дела шли все хуже, Кларри пыталась оградить Олив от суровой правды жизни. На четырнадцатилетие сестры она согласилась поехать с ней в Шиллонг и дала знать Харри об их визите. Первым делом они посетили монашек в миссионерской школе, где обучалась их мать, а потом Харри угощал девушек чаем в отеле «Пайнвуд» и расточал Олив комплименты по поводу рисунков, которые она ему показывала.

— Вам прекрасно удаются птицы, — восторгался он, — столько деталей!

Олив была чрезвычайно польщена и подарила ему несколько своих рисунков. Когда они уже собирались уходить, Харри задержал Кларри, взяв ее за локоть, и робко спросил, нет ли вестей от Уэсли.

— Нет, — ответила она отрывисто. — И я не имею желания их получать. А почему вы спрашиваете?

Он вспыхнул.

— Видите ли, я знаю, что между вами возникли недоразумения из-за вашего отца, но у меня сложилось впечатление, что Робсон неравнодушен к вам.

Кларри фыркнула.

— Полагаю, вы ошибаетесь. Насколько я могу судить, мистер Робсон думает только о себе и о своей карьере.

Видя смущение Харри, она поспешила добавить:

— Простите меня, я знаю, что мистер Робсон ваш друг, но между нами нет ничего общего.

Харри улыбнулся.

— Тогда вы, наверное, не будете возражать, если я… если я загляну к вам, когда у меня будет увольнительная?

Кларри удивленно уставилась на него. Она поддерживала отношения с Харри только для того, чтобы Олив была счастлива. Сама она не испытывала к нему никакой симпатии. Взглянув на сестру, Кларри осторожно ответила:

— Олив и я будем рады видеть вас. Вы были очень добры, похвалив ее талант, и она высоко ценит вашу дружбу.

Харри удивленно взглянул на нее, но затем, кивнув, сердечно пожал ей руку.

Направляясь к Камалю, который ожидал их снаружи, Олив крепко взяла сестру под руку.

— Что сказал тебе Харри? — спросила она настороженно. — Он мой друг, а ты пытаешься отнять его у меня. Это нечестно!

— Не говори глупостей, — сказала Кларри. — Я не интересуюсь мистером Уилсоном. Я общаюсь с ним только ради тебя.

— Он хотел повидаться с тобой снова, не правда ли? — надулась Олив. — Харри только притворяется, что ему нравятся мои рисунки. Он делает это для того, чтобы угодить тебе.

— Они нравятся ему, потому что очень хорошие, — уверила сестру Кларри. — Я проявляю внимание к мистеру Уилсону только как к твоему другу и не стану вести себя иначе, обещаю тебе.

Это, казалось, успокоило Олив, но следующие пару недель Кларри получала от младшего офицера нежные письма, которые бросала в камин, оставляя без ответа. Она объясняла его внимание тем, что ему одиноко в казармах и что, кроме нее, ему, вероятно, здесь пока не встречались молодые женщины, за которыми можно было бы поухаживать. Его интерес к ней улетучится, когда он найдет какой-нибудь более подходящий объект для поклонения или услышит достаточное количество уничижительных высказываний о Белхэйвенах. Это навсегда отвадит его.

Ожидание дождей достигло пика. Второй сбор чайного листа принес столь же бедный урожай, как и первый. Кларри руководила процессом завяливания, скручивания и ферментации чая с нарастающим тревожным чувством. Когда потемневшие листья были высушены и рассортированы, ими едва можно было заполнить пару ящиков.

Приехавший закупщик взглянул на их оранж пеко[9] и заявил, что его качество гораздо ниже, чем в предыдущие годы. Он уехал, ничего не приобретя. Кларри ускакала на вершину дальнего холма, где жил отшельник, и горько плакала там, не видя путей из тупика, в котором они оказались.

Вдруг появился свами, опираясь на длинный посох и глядя на нее слезящимися глазами. Девушка смахнула слезы и поприветствовала его, сложив перед собой ладони и склонив голову.