Прогулка без морали - Наталья Рощина Страница 12

— Чувствует мое сердце, не вернешься ты обратно в село. Наверное, будешь права.

Валя ничего ему не ответила. Поблагодарила и, открыв ворота, скрылась за ними.

Радости Степаниды не было предела. И тому, что учиться будет дочка, и тому, что не чувствовала она себя одиноко вдали от дома, ознакомилась, осмотрелась. Рассказы о городе слушала, затаив дыхание, иногда отвлекаясь от звонкого голоса. Мысленно возникало лицо Сергея: что, если в эти три дня прошел он мимо своей дочки, не подозревая об этом? Что только судьба с людьми не делает. Столько лет прошло, даже черты его лица Степанида помнила не так четко, но Валюша была слишком похожа на отца, чтобы не дать окончательно стереть их из памяти.

— Да ты не слушаешь меня, мам? — удивленно сказала Валя.

— Слушаю, доченька, и радуюсь, что ты сильнее меня. И судьба твоя сложится по-другому. Я молю Всевышнего об этом.

— Неужели тебе настолько не нравится твоя жизнь? Мне даже страшно делается, как ты пытаешься вытолкнуть меня из нашего села. Я здесь как рыба в воде. Все знаю, умею, на виду. А в Горинске я чужая.

— Ничего, постепенно освоишься и без этого метро шагу не ступишь. Привычка — дело наживное. А за то, что хочу освободить тебя от тяжелого деревенского труда, так ты сама мне вскорости спасибо скажешь. Город тоже трутней не любит. Там по-своему тяжело, но, по крайней мере, на таскание ведер воды из колодца ты время тратить не будешь.

— Неужели для тебя это так важно?

— Что ты пристаешь ко мне с такими странными вопросами, мать стараешься к стенке припереть? Ты хочешь, чтобы я прямо тебе сказала, что тебе не место на ферме, что хватит меня, сызмальства нанюхавшейся коровьего навоза! Ты мне любые духи поднеси, думаешь, проймет меня этот запах после нашего природного аромата? — Степанида раскраснелась, поднялась и начала ходить по комнате взад-вперед. — Слушай меня, девочка. Учись, находи свою любовь и приезжай в Смирновку только ко мне в гости. Вот такая моя мечта. Чтоб на лето внуков ко мне привозили, а я отпою их парным молочком да всем свеженьким накормлю. Лета вполне хватит для романтики, а потом — обратно домой. Вот так.

Валя притихла, сидела на небольшом диванчике, не узнавая в этой разгорячившейся, едва сдерживавшейся женщине своей матери. Всегда такая спокойная, она словно взорвалась. И было бы из-за чего.

— Не волнуйся, мамочка, все у меня будет хорошо. Сбудутся все твои мечты. Сама говоришь — время летит. Оглянуться не успеешь, как явлюсь пред твои светлые очи с женихом, а там и до внуков недалеко.

— Только не надо так буквально все воспринимать, Валюша, — поправляя выбившиеся из-под косынки волосы, поспешно добавила Степанида. — Прислушивайся к сердцу, но ни с чем не спеши, никаких соревнований с подружками, кто быстрее выскочит замуж. Знаю я эту ерунду. И еще, не хочу я, чтобы ты жила в общежитии. У меня есть сбережения, так что снимешь комнату, где тебе будет удобно. Приеду в гости, покажешь, как устроилась.

— Зачем же зря тратить столько денег, мама? Знаю, что будешь себе здесь во всем отказывать, чтобы я, как панночка, жила с отдельной ванной и туалетом. Я не согласна! Что это на тебя нашло? Разговариваешь со мной в приказном тоне, строишь из себя жандарма, что с тобой?

— Ничего, тебе показалось. Просто я заранее скучаю, представляя, что каждый день буду просыпаться одна в этом большом доме. Я говорю это не для того, чтобы вызвать к себе жалость и отбить у тебя охоту учиться в городе, нет. Поймешь меня, когда своих детей поставишь на ноги и придет пора с ними расставаться. Ведь это так тяжело, — вздохнула Степанида. — Заболтались мы с тобой, девочка, давай отдыхать. Мне завтра рано вставать. Ты спи, милая, и не вздумай за мной утром увязаться. Отдыхай, хочешь, по дому какую-нибудь работу сделай. Слава богу, ее хватает всегда. А лучше полежи, отдохни, почитай книжки свои умные. Привыкай в руках держать их чаще, чем тяпку да лопату.

— Меня не было всего три дня, а тебя как подменили, честное слово, — расстилая себе постель, сказала Валя. Провела рукой по туго заплетенной косе. Переоделась в длинную ситцевую ночную рубашку.

Все это время мать стояла в дверном проеме, наблюдая за нею. Ей даже на ночь не хотелось расставаться с дочкой. Дни пролетят быстро, и умчит ее Ермолов в Горинск. Трудно будет привыкнуть к тому, что некому будет утром готовить завтрак, не с кем обсудить, как прошел день. Жизнь превратится в ожидание писем и телефонных звонков по воскресеньям в правление. Нужно будет, кстати, договориться о конкретном времени звонков.

— Что ты задумалась, мам, — укрываясь легкой простынею, спросила Валя.

— Да так, смотрю, какая ты уже взрослая у меня, и понимаю, что я старею.

— Странное у тебя настроение, не о том думаешь.

— А ты знаешь, о чем нужно, милая моя? Валюта только улыбнулась в ответ. Удобно легла на мягкую подушку. Из открытого окна доносилось пение сверчка, свежее дуновение остывающего после зноя воздуха несло приятную прохладу. За белоснежной паутиной занавески шелестела листьями посаженная еще Михаилом Михайловичем береза. Где-то вдали слышался чей-то задорный смех. Валя умиротворенно закрыла глаза.

— Спокойной ночи, мама.

— Спокойной ночи, доченька.

Степанида еще раз посмотрела на нее и тихонько прикрыла за собой дверь. Нужно бы и самой ложиться, но сна нет и близко. Под впечатлением рассказов Валюши она вышла из дома и села на крыльцо. Окинула взглядом двор, хозяйственные постройки. Обратила внимание на яркую луну. Она светящимся, белым блином нависала над Смирновкой. В полнолуние Стеша всегда чувствовала себя неуютно. Она не могла объяснить почему, но всегда спешила отвести глаза от словно замечающей ее тревогу хозяйки ночного неба. Вот и сейчас, взглянула, перекрестилась. Из конуры медленно высунула косматую голову их собака. Она лежала, положив морду на лапы, и свет лампочки над входной дверью освещал ее грустные глаза.

— Что, Полкан, и тебе не спится? — спросила хозяйка. В ответ пес только негромко зазвенел цепью и снова принял прежнее положение. — Ладно, пойду я. А ты смотри, хорошенько охраняй нас. Спокойной ночи, до завтра.

Медленно поднялась и, так и не ощутив необходимости во сне, пошла к себе в комнату. Переоделась, переплела косу, прочитала вечернюю молитву и, посмотрев на портрет родителей, висевший на стене у окна, вздохнула. Потом подошла к зеркалу и долго смотрела на свое отражение, проводя кончиками огрубевших пальцев по контуру губ, излому красивых бровей. Наверное, так пристально она не рассматривала себя никогда. Что хотела увидеть? Что понять? Она ощущала растущую внутри пустоту, предчувствие разлуки, тяжелое, сжимающееся от боли сердце. И все это нужно тщательно скрыть. Вот отражение в зеркале улыбнулось, открывая два ряда безукоризненных зубов. Только складки морщин у глаз и рта стали слишком явными. Степанида манерно похлопала пальцами под глазами, под подбородком. Покачала головой, серые глаза наполнились слезами. Прикрыв ладонью рот, женщина отошла от зеркала, выключила ночник и легла в постель. Укрылась с головой, ее плечи вздрагивали от беззвучного плача, слышался тихий шепот, не предназначавшийся ни для чьих ушей. Прошло еще немного времени, Стеша последний раз всхлипнула и погрузилась в черноту тяжелого забытья. Ей снилась Валюша, будто бы приехавшая на каникулы вместе со своим женихом. Дочка выглядела очень счастливой, так и светилась. Красивый парень с невероятно голубыми глазами, улыбался и, протянув руку для знакомства, приятным голосом представился: — Нестеров Сергей. Степаниду словно током ударило. Вскочила, мгновенно проснувшись, прижала руку к слишком быстро застучавшему сердцу. Солнце уже поднялось высоко, ласково касаясь теплыми лучами загорелого лица женщины. Опустившись на подушку, Степанида вновь закрыла глаза. Скрипнула дверь, в комнату осторожно заглянула Валя.