Приходи в полночь - Сьюзен Форстер Страница 12

Теперь он притих, его спортивное пальто распахнулось, правая рука покоилась на затянутом в джинсовую ткань бедре.

— Никакой тест не скажет вам, кто я, доктор. Если хотите меня узнать, вам придется пойти туда, где я обитаю, войти в мой мир. Рискните.

По счастью, она могла не отвечать на его вызов.

— Сейчас вы в моем мире, — возразила Ли. — Так и должно быть. Ни у кого из нас нет свободы, которой мы могли бы желать в данной ситуации, но на это есть причины.

— Причины безопасности? — спросил он. — Вашей безопасности?

— Я работаю здесь, — уклончиво ответила она. — Здесь мои инструменты. Так же как ваши инструменты находятся в вашей студии.

— И какие же инструменты могут вам сказать, что человек способен на преднамеренное убийство? Есть ли инструмент, позволяющий открыть его сердце и заглянуть туда? Есть ли инструмент, проникающий в его мозг?

На это у Ли ответа не было. Она ничего не нашла в себе, кроме отрезвляющего удивления. Он поднял голову, словно ожидая ее слов, его глаза встретились с ее глазами, но она оказалась безоружна. Не существовало тестов, позволяющих заглянуть человеку в сердце. Она откинулась в кресле, сознавая, что он раскрыл, возможно, самый серьезный недостаток ее работы — абстрактную и безличную природу тестов, которые она собиралась ему предложить. Они сведут его личность к числам и процентам, и, что хуже всего, если результаты будут неверно оценены, на лбу его навсегда будет выжжено клеймо.

Монтера поднялся и резко бросил:

— Если бы я убил женщину, зачем бы я объявил об этом всему миру, придав ее телу именно ту позу, в которой я когда-то ее фотографировал?

Еще долго после того, как ушел Ник Монтера, Ли раздумывала над этим вопросом. Ключа для ответа не было, и по какому-то непонятному ощущению она была, пожалуй, рада этому. К своему удивлению, Ли поняла, что предпочитает думать, будто он этого не делал, хотя его агрессивное поведение должно было бы заставить ее думать по-другому. Постепенно она нашла одну причину, которая могла бы дать толчок макиавеллиевским инстинктам социопата. Ник Монтера был фотографом, и цена его работ взлетела до астрономических цифр после того, как ему было предъявлено обвинение в убийстве. Сама природа преступления привлекла к его работам огромное внимание, и он, без сомнения, должен был стать очень богатым человеком по окончании процесса. Истинный социопат не стал бы уклоняться от такого отчаянного номера, особенно если был бы абсолютно уверен, что это сойдет ему с рук.

Зачем бы я объявил об этом всему миру?..

Отличный вопрос.

* * *

— Хорошо, детки, продолжайте работать дальше. Следующий папин класс затаив дыхание ждет своей встречи с мастером.

Бербанкская актерская мастерская взорвалась громким гулом, когда двадцать с лишним студентов всех возрастов, убеждений и цветов кожи зашевелились, убирая свои сценарии и спеша пойти на пробы, в танцевальный класс или какое-то другое место, запланированное на остаток этого утра. Обладатель скрипучего голоса, их седеющий наставник Джил Чемберс, легендарный, игравший на Бродвее актер, был нынешним гуру новейшей в кажущейся бесконечной серии способов актерского перевоплощения, поразивших Голливуд со времен метода Станиславского.

Пола Купер закрыла сценарий, над которым работал класс, сунула бумаги в раскрытую сумку и скривилась, поняв, что придавила камамбер и крекеры, которыми собиралась перекусить вместо ленча.

— Глаз — шлюха, ухо — девственница! — крикнул Джил своим уходившим подопечным. — Пусть эти магнитофоны будут у вас постоянно включены. Поймайте своих матерей, братьев и любовников, когда они естественны, и принесите мне это в виде захватывающих диалогов.

— Глаз — шлюха? Что это значит, Пола?

Пола обернулась на приглушенный голос брюнетки, своей фигуристой соседки по классу, и улыбнулась. Джобет Тернер приехала сюда из глубинки и даже сейчас, спустя три года, не до конца понимала, что такое Голливуд. Пола всегда считала, что в этом и кроется секрет привлекательности ее подруги. Она еще могла удивляться.

— Это означает, что мы всё видели, Джо, — сказала она. — Видели и, вероятно, делали.

— А… понятно.

Джобет поправила лямку своей огромной холщовой сумки, висевшей на плече, и поднялась, готовая последовать за остальными студентами, выходившими из крохотного помещения на первом этаже репертуарного театра.

Несколько минут спустя обе женщины шагали по оживленной улице в ярком мареве. Чего ни одна из них не заметила, пока они шли и болтали, так это неприметного коричневого двухдверного седана, который медленно продвигался за ними и припарковался на первом же свободном месте.

— Разве это не противозаконно? — ни с того ни с сего спросила у Полы Джо.

— Что?

— Записывать людей без их ведома.

— Наверное, — согласилась Пола. — Но я это делаю все время. Это интересно. Дает тебе ощущение власти, особенно над парнями. — Она весело рассмеялась. — Все, что они говорят, может быть использовано против них.

— А! — вскрикнула Джо, поняв смысл слов подруги. — Это когда они, например, дают разные обещания в момент возбуждения?

Пола постучала по ее виску:

— В самую точку.

— Может, выпьем кофе? — спросила Джо. — Мой преподаватель отменил занятие, так что у меня образовалось три часа свободного времени. — Она усиленно пыталась избавиться от своего акцента жительницы Среднего Запада.

— Извини! — Пола вздохнула. — У меня встреча насчет съемок рекламы шампуня на яхте. — Она поправила золотые эполеты на темно-синем кардигане, затем стащила берет такого же цвета, и ее блестящие рыжие волосы упали сверкающим каскадом. — Ну, что скажешь? Хороши?

— Боже, как же тебе повезло! — с завистью протянула Джо. — Роскошные волосы и реклама шампуня.

Запустив обе руки в густые пряди, Пола отвела их от лица.

— Мне повезло? Если бы у меня была твоя фигура, я без труда нашла бы работу.

Обе женщины понимали ценность физических данных в индустрии шоу-бизнеса, помешанного на красоте. У Джобет была большая грудь, и она платила за свое обучение, работая на телевидении и в кино дублером тела. Пола была довольно удачливой моделью фотографов. Но обе они приближались к тридцати годам и уже чувствовали уколы извечного безразличия дельцов от кино к немолодым женщинам.

— Подвезешь меня до машины? — спросила Джо, когда они подошли к покрытому пылью красному «рэббиту» с откидывающимся верхом. — Мне пришлось запарковаться за милю отсюда.

— Хороший предлог, — подмигнув, заявила Пола. — Помоги мне опустить верх.

Опустив тяжелый виниловый верх, они кинули сумки на заднее сиденье и забрались в маленький автомобиль. Солнце светило им в глаза, головы были заняты будущим, и они не заметили, как коричневый седан тихонько влился в уличное движение и последовал за Полой до перекрестка, втиснувшись в полосу левого поворота почти сразу же после нее.