Любимая жена - Линси Сэндс Страница 12

Эвелин вбежала в комнату и схватила тунику мужа. Она едва начала сбивать огонь, как Пэн взял ее на руки и потащил обратно в коридор.

– Я хочу помочь… – запротестовала Эвелин, но получила сердитый отказ.

Пэн еще раз крикнул с лестницы вниз: «Пожар!» – затем побежал в комнату.

Эвелин беспомощно наблюдала за его борьбой, любуясь отблесками огня, игравшими на его обнаженном мускулистом теле. Она, конечно, и раньше знала, что он высокий и крепко сбитый, это было видно даже в одежде, но только сейчас, в наготе, она смогла оценить его истинные размеры. Пэну не нужно было специально стараться, к примеру, подкладывать что-то под рубашку, чтобы кого-либо впечатлить: крепкое телосложение, ноги сильные и мускулистые, как у породистого коня, широкая грудь, а руки по объему – как ее ляжки, только более упругие.

Эвелин хотела еще рассмотреть его ягодицы, но в эту секунду Пэн отвернулся, срывая с кровати горящие занавески и бросая их на пол. Тут Эвелин осенило – чаша с водой! Рунильда, предвидев исход эксперимента с обвязкой, заблаговременно принесла в спальню воды, чтобы Эвелин освежилась, прежде чем ложиться голой в постель. После этого быстрого омовения чашу не уносили, значит, она до сих пор стояла там же, у камина.

Игнорируя приказ оставаться на месте, Эвелин бросилась в комнату, взяла с комода чашу и поспешила с ней к Пэну. Она была уже почти у цели, как вдруг простыня на ней размоталась, начала сползать и, прежде чем Эвелин успела поймать ее, запуталась в ногах. Услышав сдавленный крик, Пэн резко повернулся и на лету схватил падающую Эвелин за руку. Только благодаря его молниеносной реакции она не ударилась головой, а приземлилась на колени. Чаша полетела на пол, вода разбрызгалась во все стороны. Только по прошествии нескольких секунд Эвелин осознала, что ее намокшее лицо находится в нескольких дюймах от… весьма внушительной части тела ее супруга. Во время подготовки к первой брачной ночи мать описала этот «отросток», который Эвелин в жизни до сих пор не доводилось видеть. Но вот сейчас она определенно смотрела на него, причем с весьма близкого расстояния.

Эвелин застыла на месте, уставившись на странную штуку, которую леди Марджери обрисовала довольно скудно, сказав только, что она похожа на палец. «Только шире, будем надеяться», – тихо пробормотала она, видимо, не желая, чтобы Эвелин услышала.

У Пэна это совершенно точно было шире пальца и не имело с ним ничего общего. Тут сорвавшаяся с него капля воды попала прямо в глаз Эвелин. Она моргнула и принялась рассматривать странное отверстие, которое как будто увеличилось в тот момент, когда Пэн откашлялся.

Эвелин подняла глаза. По груди у него стекала вода, он весь намок, но этим нельзя было объяснить появившееся на лице непонятное выражение, когда он посмотрел вниз. Проследив за его взглядом, Эвелин с удивлением обнаружила, что загадочный предмет расширился и теперь словно выходил из себя, как крот из своей норки… Не успела она сообразить, что к чему, как Пэн снова взял ее на руки и быстро вынес в коридор.

– Стой здесь, – грозно приказал он и опять убежал.

Эвелин прислонилась к дверному косяку и, дрожа от волнения, смотрела, как Пэн снова вступает в схватку с огнем. Сорванные с кровати занавески случайно налетели на комод, который теперь тоже поглощался жадными языками пламени, и Пэн изо всех сил пытался сбить их, держа в одной руке шоссы, в другой тунику. Наблюдая, Эвелин вспоминала, как отзывался об этом человеке ее отец, пока шла подготовка к свадьбе. По мере того как приближалось торжество, лорд Стротон все чаще заводил разговор о Пэне, будто хотел таким образом развеять любые страхи и беспокойства, которые могли возникнуть у нее.

Отец думал, что хорошо знает Пэна, в то время как Эвелин считала, что его осведомленность лишь обязательный набор самых важных фактов, которых лично для нее было недостаточно. По словам отца, Пэн обладал редкой способностью превосходно держать меч в любой руке, что делало его достаточно серьезным противником, а кроме того, безжалостным. Он, как и его отец в свое время, считался одним из самых неустрашимых воинов. Собственно, эта часть и стала самым убедительным доводом для лорда Стротона в разговоре с Джервиллом о заключении контракта. Две семьи жили недалеко друг от друга, и уже тогда, много лет назад, Стротон видел в Пэне – крупном, очень хорошо развитом для своих лет мальчишке – множество черт, перенятых от отца. Для дочери Уиллем искал именно такого мужа, который всегда заботился бы о ней и берег.