Супружеский долг - Линси Сэндс Страница 12

— Милорд, что с вами? Вы застонали. У вас что-то болит? Я слышала, что в первый раз это бывает очень больно…

Эмори снова застонал и отвернул лицо в другую сторону. Ну как он ей объяснит?..

Громовые удары в дверь прервали его страдания. Оба одновременно сели в постели, больно стукнувшись лбами.

— Простите!.. — пробормотал Эмори. Стук не прекращался.

— Сделано дело или еще нет? — тревожно прокричали из-за двери.

Узнав голос Рольфа, Эмма возвела глаза к небу. Ей-богу, он заходит слишком далеко!

— Да-да! — отозвалась она.

— Нет!

Эмма резко обернулась к Эмори и удивленно открыла рот. «Почему он врет?» — с досадой подумала она.

— Так делайте поскорее! — нетерпеливо воскликнул Рольф.

— Возвращайся к праздничному столу и оставь нас в покое! — ответил раздраженно Эмори и, вздохнув, повернулся к жене. — Миледи, — осторожно начал он, — боюсь, вы не совсем понимаете… — Он замолчал, насупившись. — По-моему, вам неизвестно… Вы не имеете представления о том, что означает «осуществить брак», — наконец выговорил он.

— Не имею? — Эмма нерешительно прикусила губу.

— Ни малейшего, — твердо заявил Эмори. — В это понятие входит не только совместное пребывание в постели.

— Разве? — забеспокоилась она, и Эмори проклял ее умника-кузена, епископа, короля, Бертрана, а больше всех ее покойного мужа за нелепую ситуацию, в которую он попал. Если бы Фальк исполнил свой супружеский долг как полагается…

Отчаянный стук в дверь возобновился. Эмори тяжело вздохнул:

— Проклятие! Неужели мужу нельзя побыть наедине с женой?!

— К замку приближается какой-то отряд! — На этот раз прозвучал взволнованный голос епископа. — Мы боимся, что это Бертран с указом короля!

— Проклятие! — беспомощно выругался Эмори, понимая, что его мечты о собственном замке под угрозой.

— Так делайте же свое дело! — прокричал Рольф.

— Милорд? — Эмма тревожно вцепилась в руку Эмори. — Полагается делать что-то еще?

— Да, — горестно выдохнул он.

— Тогда мы должны это сделать во что бы то ни стало! — решительно воскликнула она, и Эмори с удивлением уставился на нее.

— Должны?!

— Да, милорд. Должны. Я не могу допустить, чтобы мои люди попали в кабалу к матери лорда Бертрана! Она измучит их, заставит страдать…

— Конечно, миледи, но…

— Никаких «но», милорд. Приступайте!

Он уставился на нее в мучительной нерешительности, не в силах пошевелиться. Тогда Эмма резко откинула простыни и стала стаскивать с себя черную ночную рубашку.

— Что вы делаете?

— Я невежественна, милорд, в некоторых вопросах. Но я не дура. Вы легли в постель обнаженным, отсюда я заключаю, что для совершения брака необходимо быть обнаженными. Иначе вы не рисковали бы простудиться. — Сорочка перелетела через ее голову и упала на пол.

Эмори увидел перед собой прелестнейшую грудь, которую когда-либо имел счастье лицезреть. «И все это принадлежит мне!» — с неимоверной радостью подумал он и тут же нахмурился. Все это будет принадлежать ему, если он завершит брак до того, как…

— Это Бертран! — Отчаянный рев, казалось, сотряс дубовую дверь. — Он мчится, как ветер. Делайте дело!

Чертыхнувшись себе под нос, Эмори потратил еще одно драгоценное мгновение, сверля дверь яростным взглядом, затем вновь обратился к жене.

— Миледи, как вы сами сказали, первое соитие обычно бывает очень болезненным. Но не для мужчины, а…

— Господи, милорд, не тратьте время впустую! Просто скажите, что я должна делать.

— Он у ворот! Миледи, он уже у ворот! — донеслось из-за двери.

— А это кто, черт бы его побрал? — воскликнул Эмори, услышав совсем незнакомый голос.

— Сиберт, — вздохнула Эмма и, когда он удивленно поднял на нее глаза, пояснила: — Мой… наш дворецкий.

— Кто?! Неужели все обитатели замка собрались под дверью? — Ему стало нехорошо от этой мысли.

— Милорд, — нетерпеливо повторила Эмма, — что я должна делать?

— Эмори снова повернулся к жене и вздохнул:

— Вы не понимаете… Под таким давлением…

— Он уже во внутреннем дворе! — На этот раз прозвучал голос Мод.

Даже Эмори узнал хрипловатый выкрик некрасивой служанки и жалобно простонал:

— Так и есть, они все стоят под дверью!

— Делайте дело! — повелительно выкрикнул епископ.

Эмма могла представить себе, сколько было расставлено постов, чтобы сообщать стоявшим под дверью о приближении неприятеля.

— Мы оба находимся в трудном положении, милорд, — мрачно напомнила она.

— Да, но… — Он отдернул простыню и жестом показал ей на свой в данную минуту не слишком внушительный предмет мужского достоинства. Всего несколько минут назад, когда он думал о раздевающейся за ширмой жене и рисовал себе картины предстоящей ночи, эта часть его тела выглядела весьма впечатляюще. Нос каждым новым воплем из-за двери она съеживалась все больше и больше, пока не стало казаться, что сейчас она станет совсем незаметной. «Все пропало!» — с тоской подумал Эмори.

Эмма заинтересованно уставилась на короткий отросток между ног ее мужа. Она никогда ранее не видела голых мужчин и не знала, что у них такое имеется. Когда Фальк раздевался, чтобы лечь с ней в постель, она была слишком смущена, чтобы его разглядывать. Теперь Эмма наклонилась поближе, стремясь рассмотреть диковинку. «Возможно, это свойственно не всем мужчинам? — подумала Эмма. — Возможно, мой муж отличается таким странным уродством».

— Милорд, не время сейчас обсуждать ваши физические… э-э… особенности, — сказала она напряженным голосом. — У всех нас есть свои недостатки. Поскорее скажите мне, что я должна делать.

Взгляд ее по-прежнему был устремлен на его довольно маленький отросток, который внезапно стал, расти. Слова замерли у нее на губах, и Эмма завороженно стала наблюдать за превращением. Какой интересной особенностью отличался ее муж!

— Он спешивается! — взвизгнул кто-то, — кажется, это была Мэвис.

— Сделали вы дело? — прокричал Рольф. В голосе его звучала откровенная паника.

— Милорд! — Эмма с трудом перевела взгляд на лицо мужа.

— Ложитесь, — с мрачной решимостью приказал Эмори. Один лишь взгляд ее больших глаз вернул его в состояние боевой готовности.

Эмма буквально рухнула на постель, ошеломленно ахнув, когда он внезапно улегся на нее, вжимая свой увеличившийся до невероятных размеров отросток между ее бедрами.

— Это и есть совершение брака? — с тревогой осведомилась она. Под тяжестью его тела ей было трудно дышать, но никакой особой боли она не испытывала, а ведь он сказал, что обязательно…