Любовь в прямом эфире - Вера Копейко Страница 12

До сих пор ей некому было рассказать, что она узнала о мороженом, прогулявшись по нескольким сайтам в Интернете, который нашла в компьютерном зале на почте в райцентре. Покупатели-дачники совали ей в руки деньги, хватали вожделенные рожки, трубочки, брикеты и бежали в холодок, чтобы сесть и слизать там все, что унесли. А вот на сей раз…

Внезапно Наде показалось, что она уже где-то видела этого мужчину. Или дело в том, что слишком долго рассматривает его и привыкла? Конечно, долго, если успела заметить даже родинку на ключице. Аккуратную, круглую, темно-коричневую. И снова Надино сердце отозвалось толчком.

— Значит, это закаленное мороженое, — повторил мужчина и внимательно посмотрел на Надю.

Она подумала, что его пристальный взгляд — явный признак того, что он хочет узнать еще что-то, и сказала:

— Между прочим, по рецептуре это самое лучшее мороженое. Совершенно безопасный продукт, кроме всего прочего.

— Система контроля? — предположил он.

— Не только. Все его компоненты пастеризуют при температуре восемьдесят пять — девяносто градусов. Термофилы, — заметив, как вскинулись его ровные темные брови, Надя объяснила: — так называются самые стойкие микроорганизмы, погибают уже при температуре семьдесят пять градусов. А потом — холод камеры…

— Я им не завидую, — фыркнул мужчина и теперь уже прямо и откровенно посмотрел в Надино лицо. — А я вас узнал, — наконец сказал он. В его голосе послышалось откровенное облегчение.

Надя побледнела, цвет лица слился с тоном футболки, в которой она была. Потом покраснела, теперь он почти совпадал с цветом ее коротких шорт.

— Не пугайтесь. Я действительно вас видел.

— Но я вас не…

— Вы меня тоже видели.

— Когда? — Надя внимательно смотрела на него. Ей снова показалось, что и впрямь есть в нем что-то знакомое, но что?

— Не трудитесь, — сказал он. — Мне нужно с вами поговорить. Это очень серьезно. — Он подступил к ней вплотную

Надя впилась руками в руль и попятилась. Она тревожно оглянулась, на всех участках копошились люди. Еще бы нет — суббота, и девушка немного успокоилась. Нельзя сказать, что она опасалась этого дачника, но… всякое бывает. Она слегка расслабила руки на руле.

Мужчина засмеялся.

— Не бойтесь, я не сумасшедший. Я просто очень… ну очень рад… — Он снова засмеялся. Его прежнее выражение лица, тоже как будто закаленное, смягчилось. Надя заметила, что у него серые глаза и приятная улыбка.

— Вы… — она чуть не задохнулась от удивления. — Так это вы… неужели? — Она покачала головой. — Вы пели в электричке! Вместе с парнем… — Она неуверенно засмеялась, не зная, как по-другому скрыть изумление и некоторую растерянность. Она еще никогда не встречалась так близко с человеком, который зарабатывал столь странным способом. — Вы… играли на баяне… Только… только у вас была другая прическа.

— Да, — кивнул он и прошелся рукой по волосам. Волосы подчинились, а, когда рука оставила их в покое, Надя увидела, что лоб прикрыт челкой, как тогда. — Специально, чтобы походить на тех, кто поет в поездах.

— А вы… разве вы… Ведь вы тоже поете…

— Пою, — согласился он. — Но за очень большие деньги.

— А я дала…

— Вы дали пять рублей. — Он сощурился и хитро посмотрел на Надю.

— Да, пять. У меня не было мельче.

Мужчина засмеялся.

— Но вы ведь не из тех, кто вообще подает деньги.

— Нет, — честно призналась Надя.

— Так почему вы дали?

— Потому что… — Она замялась, сомневаясь, нужно ли признаться в главном. Потом кивнула и, словно разрешая самой себе, сказала: — Я заплатила вам за две строчки из песни.

Он высоко вскинул брови, и от этого лицо стало таким простецким, что Надя с трудом удержалась от улыбки и только усилием воли не позволила губам дрогнуть.

— За какие? — спросил он нетерпеливо.

— Не скажу! — Надя покачала головой. — Они мои. Я их купила. За пять рублей.

Мужчина вернул брови на место, смахнул волосы со лба и расхохотался.

— Вы мне нравитесь. Вы именно та, кто нам нужен!

— Кому это — вам? — быстро спросила Надя, давно ожидавшая какого-то подвоха от странного человека.

— Нам с Игорем. Моим напарником по пению.

— Зачем же? Я не пою, между прочим. — Надя бросила взгляд на сумку с мороженым, накинула крышку. Хотя это была сумка-холодильник, правда недавно купленная, Надя еще не привыкла доверять ей. Дело в том, что сперва она возила мороженое в торбе, которую нашла в сарае у Клавдии Михайловны, бордовой, из толстого дерматина. Когда-то муж тетки держал в ней инструменты. Наде приходилось все время следить за тем, чтобы торба была закрыта, иначе товар мог утечь.

— Нет, петь не надо. Мы тоже больше петь не собираемся.

— Не собираетесь? — Надя свела брови, пытаясь понять причину. — Вы нашли новую работу?

Мужчина засмеялся.

— В некотором роде, — кивнул он. Потом повернулся к дому и указал рукой: — Пойдемте. Я вам все объясню.

— Нет, — сказала Надя. — У меня еще полсумки мороженого. Я не повезу его обратно.

— Покупаю, — односложно бросил мужчина.

— Покупаете? — Надин взгляд метнулся к сумке. — Все, что осталось?

— Да.

— Но куда вам столько? — удивилась Надя и тут же одернула себя. — Конечно, ваше дело. Если хотите — берите все.

— Вы сами сказали, я хорошо запомнил, что мороженое закаленное, оно может храниться долго.

— Полгода, не меньше, — подтвердила Надя. — А вот импортное — год, потому что в нем есть консервирующие добавки, а в нашем нет.

— Я успею, — кивнул он. — За полгода — точно. — Он потянулся к рулю Надиного велосипеда. — Давайте-ка я вам помогу.

— Но его надо хранить при температуре минус двадцать четыре градуса, — уточнила Надя, — и…

— У меня на веранде стоит морозильник, — прервал ее мужчина, решительно направляя велосипед в открытую калитку.

…Надя улыбнулась, вспоминая эту сцену. Саша по-прежнему не отрывал глаз от дороги. Могла ли она предположить, входя в ту самую дачную калитку из штакетника, что входит в совершенно другую жизнь?