Своенравная леди - Нэн Райан Страница 12

Журналисты не любили шумных салунов, облюбованных преступными элементами Джексборо, этой отвратительной разновидностью людей, пугающих даже местных жителей. Салуны служили вторым домом для местных смутьянов вроде братьев Тейлор. Они были дерзкими ворами, подлыми и бесчестными, и порядочные граждане избегали их.

Сюзетта Фоксуорт неподвижно сидела в глубине семейной коляски, крепко стиснув сложенные на коленях руки. Широкие поля шляпы защищали ее нежную кожу от палящих лучей июльского солнца.

В этот памятный день она благодаря своей работе получила доступ к желанному месту в первом ряду переполненного зала суда. Небольшое помещение было забито до отказа. Толпа выплеснулась наружу и заполнила все вокруг. Зрители заслонили все окна, не давая возможности освежающему ветерку добраться до тех, кто находился внутри.

Сюзетта села между двумя высокими незнакомцами, положила на колени блокнот и, зажав в пальцах карандаш, обвела взглядом шумный зал. Ее отец и мать расположились сзади, с левой стороны от прохода. Анна Норрис, сидевшая между своими родителями, размахивала руками, стараясь привлечь внимание Сюзетты. Затем Сюзетта поймала взгляд Остина Бранда, стоявшего у дальней стены в щегольском летнем льняном костюме и со шляпой в руках. Он недоуменно смотрел на нее. Сюзетта опустила голову. Совсем скоро он поймет, почему она здесь находится.

Поднялась суматоха, привлекшая внимание Сюзетты. Через дверь в зал суда вошли двое вождей племени кайова, сопровождаемые двадцатью вооруженными мужчинами. На Сатанте и Большом Дереве были только накидки; кандалы их громко гремели. В сопровождении переводчика из Форт-Силла и адвоката они проследовали к скамье подсудимых.

Назначили присяжных, и окружной прокурор в нетерпении потер руки. Каждый из присяжных был вооружен. Пока зачитывали обвинение, Сюзетта с бьющимся сердцем наблюдала за индейцами. Сатанта с бесстрастным выражением красивого и жестокого лица слушал уговоры адвоката «не признаваться».

Адвокат подсудимых Том Болл открыл прения проникновенной речью в защиту обвиняемых, заявив, как «гордые краснокожие» страдали от того, что «их постоянно обманывали, лишали собственных земель, оттесняли все дальше и дальше на запад». Сюзетте Фоксуорт казалось, что сердце ее вот-вот выскочит из груди. Девушка до крови прикусила губу. Внезапно она посмотрела в глаза Сатанте и уловила в них одобрение. Затем поспешно перевела взгляд на Остина Бранда. Он тоже смотрел на Сатанту, и глаза его горели неподдельной ненавистью.

Сатанте позволили выступить в свою защиту. При первых звуках его низкого звучного голоса в зале суда установилась мертвая тишина. Глаза всех присутствующих были устремлены на красивого вождя, который произносил свою речь, устремив немигающий взгляд на вооруженных присяжных.

— Я никогда раньше так близко не видел жителей Техаса. Я оглядываюсь, смотрю на ваших воинов, на ваших скво и детей и говорю себе: «Если мне суждено вернуться к своему народу, то я больше никогда не буду воевать с вами». Я великий вождь своего народа и пользуюсь большим влиянием среди воинов моего племени. Они знают мой голос и прислушаются к моим словам. Если вы позволите мне вернуться к моему народу, я уведу своих воинов из Техаса. Я заставлю их уйти за Ред-Ривер, и это будет граница между нами и бледнолицыми. Я смою все пятна крови с этой земли, и воцарится мир. Техасцы смогут спокойно обрабатывать землю и пригонять свой скот на берег реки.

Сатанта сделал паузу и обвел своими черными глазами толпу. Легкая улыбка тронула его полные губы.

— Но если вы убьете меня, это будет искрой, от которой вспыхнет вся прерия. Будет большой пожар! Море огня!

Сюзетта никогда не слышала, чтобы кто-нибудь лгал так убедительно. Вождь — прирожденный актер, искусный оратор и обладающий природным магнетизмом человек — прямо-таки заворожил аудиторию. Сюзетта даже предположила невозможное. Неужели суд, зная, что он лжет, испугается дерзких угроз индейца и отпустит его на свободу?

Настала очередь свидетелей. Полковник Маккензи, переводчик из Форт-Силла и Брейзель — человек, выживший после резни, — рассказали все, что им было известно. Когда последний свидетель покинул трибуну, величественно поднялся окружной прокурор Лангем. Искусный юрист, он убедительно напомнил присяжным, а также публике, до отказа набившей помещение суда, что кровожадные вожди хладнокровно убили ничего не подозревающих жертв, пытали и увечили их без всякой причины и даже поджарили на медленном огне одного беднягу, приковав его к колесу фургона.

Сюзетта пристально наблюдала за присяжными, которые поднялись и удалились в угол зала. Они вернулись через несколько минут, и, прежде чем прозвучали первые слова, Сюзетта догадалась, каким будет вердикт.

— Присяжные вынесли решение? — Голос судьи Соварда звучал спокойно.

— Да, — ответил старшина присяжных.

— И каков будет приговор? Виновны или нет в убийстве эти индейские вожди — Сатанта и Большое Дерево?

— Виновны! — так громко, чтобы его слышали на площади, выкрикнул старшина присяжных. — Мы признаем их виновными!

Сюзетта облегченно вздохнула. Улыбаясь, она взглянула на Сатанту. Его глаза блеснули, когда суд приговорил вождей к повешению и назначил казнь на 1 сентября. На гордом и красивом лице индейца не отразилось никаких чувств.

Не обращая внимания на призывные жесты Анны и мрачные взгляды Остина Бранда, Сюзетта протискивалась через плотные ряды заполнивших проходы людей. В редакции она кинулась к своему маленькому письменному столу, достала из среднего ящика чистый блокнот и дрожащей рукой вывела заголовок:

«ЭХО ПРЕРИЙ»

5 июля 1871 года

Джексборо, Техас

ИНДЕЙСКИЕ ВОЖДИ ПРИЗНАНЫ

ВИНОВНЫМИ В УБИЙСТВЕ!

КАЗНЬ 1 СЕНТЯБРЯ!

В этот памятный день справедливость восторжествовала! Вожди племени кайова Сатанта и Большое Дерево, возглавлявшие бессмысленное нападение, известное как «расправа над обозом Уоррена», были признаны судом виновными в убийстве. Мужественные присяжные не испугались угроз, прозвучавших из уст красноречивого кровожадного дикаря по имени Сатанта.

Сатанте, дни которого теперь сочтены, не удалось запугать суд и избежать петли палача. 1 сентября этот краснокожий, известный как Оратор Равнин, будет повешен! Большое Дерево тоже последует на эшафот и разделит судьбу своего старшего товарища.

Карандаш Сюзетты буквально летал по бумаге. Закончив наконец свою эмоциональную статью, она бросилась к мистеру Кичу и вручила ему листки:

— Пожалуйста, мистер Кич, прошу вас! Прежде чем сказать «нет», просто прочтите, что я написала. Клянусь, это не так плохо.

Бен Кич начал читать. Через несколько минут, показавшихся Сюзетте вечностью, он поднял глаза на девушку:

— У вас настоящий талант, мисс Фоксуорт, Давайте отправим это в набор!

К немалому удовольствию и смущению редактора, Сюзетта обняла маленького худого человечка.