Вкус свежей малины - Изабеля Сова Страница 12

Антоний, второй муж бабушки, оставил ей в наследство отличную стометровую квартиру в стильном довоенном доме. Когда бабушка въехала туда перед самой свадьбой, там только что закончился ремонт. Пахло краской, и голос эхом отражался от пустых стен. Через пятнадцать лет бабушкина обитель напоминала нечто среднее между антикварной лавкой, «Цепелией», «Хербаполом» [3]и оптовым складом восточных товаров.

– Мне нужно чем-то заполнить пустоту после смерти Антония, – объясняла бабушка.

Они прожили вместе три чудесных года. Я не видела больше ни одной такой влюбленной пары. Они души друг в друге не чаяли, глаз не сводили друг с друга. Мир для них мог бы не существовать. Пара подростков в осеннем возрасте. Но настал день, когда сердце Антония не выдержало такого обилия эмоций и остановилось, отослав его высоко-высоко за облака. Бабушка осталась одна.

– Вы должны переехать ко мне, – позвонила она нам сразу же после похорон. – Я не вынесу этой тишины.

– Мама, но ты же знаешь, что это невозможно. Мы с тобой переругаемся уже через неделю. У меня должна быть чистота, как…

– …в операционной… – закончила бабушка. – Вот у тебя и будет поле деятельности. Я предоставляю тебе сто метров пола, который ты сможешь мыть, скрести и дезинфицировать.

– Ты же прекрасно знаешь, что дело не только в дезинфекции. Я не переношу все эти картины, килимы, каплички [4]. – Мама всегда была приверженкой минималистского стиля «Икеи». – Не переношу весь этот хлам, все эти тысячи дурацких безделушек.

Разговор этот происходил двенадцать лет назад. С того времени количество дурацких безделушек увеличилась в несколько раз. На каждой стене – десятки картин и фотографий в красивых рамках. На любом предмете мебели – канделябры, лампы, серебряные сахарницы и множество фигурок святых. Каждая вещица из другой сказки, но все вместе как-то сочетается. Лубяная корзинка для ягод и бордовые витражи в окне. Православная икона и стены, выкрашенные как в мексиканской гасиенде. Лампа в стиле модерн рядом с простой деревянной капличкой, купленной у татранского горца. Букет искусственного дельфиниума и рыбацкая сеть, повешенная на окно вместо занавески. Будет что начищать, У меня уже руки чешутся.

– Малинка! – обрадовалась бабушка. – Заходи. Я как раз пекла пирожок. Покажу тебе новое покрывало. Только поосторожней с этим столиком у окна.

– Я только на денек. Решила помочь тебе с весенней уборкой.

– С чем? Что это ты такая беспокойная? Дома какие-нибудь проблемы?

– Дома, на работе и вообще везде. Как обычно, – махнула я рукой.

– Я знаю, как тебе помочь. Говорила я тебе про святого Антония?

Бабушка всегда чуточку преувеличивает. Антоний был прекрасный человек, но чтобы сразу святой…

– Иногда кое-что рассказывала. Его что, уже к лику святых причислили?

– А! Ты подумала о моем Антонии? Нет, я имею в виду настоящего святого. На самом деле его звали Фернандо, он жил в Испании и сейчас творит чудеса.

– Это тот, который по безнадежным случаям?

– Не только. Он помогает во всем: найти работу, хорошо сдать экзамены.

– Жаль, что я не знала про него в феврале. А то я схватила две четверки.

– Ничего. У тебя же еще в июне сессия. И еще он помогает найти жениха. Для тебя просто идеальный святой.

– А откуда тебе известно, что у меня нет парня?

– Потому что в такой день ты целовалась бы с ним в парке, вместо того чтобы пугать бабушку уборкой. Шучу, Малинка, шучу. Я очень рада, что ты пришла.

– В таком случае с чего я могу начать?

– Тебе так уж охота? – Бабушка обвела взглядом комнату. – Да с чего угодно.

– А где ты уже убирала? Чтобы не проходить по второму разу.

– Как тебе сказать, – зарделась бабушка. – Еще нигде. То есть я собиралась, но подумала, что все равно такой хаос. Слишком уж маленькая квартира.

– Тебе бы во дворце жить.

– Антоний то же самое говорил. Но вернемся к этому святому с первым именем Фернандо… Достаточно произнести одну литанию в день – и все будет в порядке.