Бриллиант - Шарон Сэйл Страница 12

Больше всего ему сейчас хотелось коснуться губами ее нижней губы. Стоило Джессу посмотреть на Даймонд, как у нее тоже начинали дрожать губы. Он отодвинулся, словно его что-то вдруг обожгло, и с видом оскорбленного достоинства вышел из гостиной. Оказавшись в холле, он почувствовал необходимость остановиться; замер, придержал дыхание, прислушался.

Несколько минут ничего не было слышно. Он прикрыл глаза, сглотнул, ему хотелось, чтобы она издала хоть какой-нибудь шорох. Пусть бы послала его к черту или еще что-нибудь сделала, лишь бы ему понять ее настроение, ее чувства. Тут он услышал шелест бумаги и понял, что Даймонд принялась просматривать ноты. Джесс облегченно вздохнул.

— Спасибо и на этом, — мягко произнес он, обращаясь сам к себе. И отправился в свой рабочий кабинет.

Даймонд оторвалась от нот и подняла голову. Она старалась как можно равнодушнее смотреть на только что вошедшего в комнату человека. Он не слишком ей понравился с первого взгляда, а теперь казался совсем неприятным. Даймонд вопросительно приподняла брови и подождала: сама она твердо решила не начинать разговор первой. Он так отвратительно назвал ее, так ужасно разговаривал о ней с Джессом — притом что она ничем не заслужила такую грубость. Ей до сих пор было больно и обидно.

Томми хотел придать своему лицу надменное выражение. С таким лицом ему было гораздо проще вести разговоры со своими клиентами. Больше половины своих сорока двух лет он занимался тем, что оттачивал искусство ведения переговоров с надменным выражением лица. Однако оказавшись лицом к лицу с женщиной, которая совсем недавно послала его чуть ли не в нокаут, он вдруг почувствовал, что ему трудновато сохранять неприступный вид. Томми сунул руки в карманы, выпрямил спину, чтобы выглядеть хоть немного выше своих пяти футов девяти дюймов, и прислонился к дверному косяку.

— Мисс Хьюстон.

— Да?

— Судя по всему, мне следует извиниться перед вами.

Даймонд положила ноты, на столик и поднялась со своего места.

— Да, мне тоже так кажется, — спокойным голосом произнесла она.

Томми поджал пальцы ног. Когда девушка шагнула в его сторону, первым его желанием было резко отклонить голову. Ему было неприятно оттого, что приходится смотреть на эту женщину снизу вверх.

— Извините, — коротко сказал он, стараясь как можно скорее покончить с этим. — Позвольте представиться, я Томми Томас, личный менеджер Джесса. Он сказал, что вы вроде поете.

Даймонд замерла, пытаясь понять, бравирует ли этот человек или действительно говорит чистосердечно. Если он на самом деле законченный сукин сын, то ей лучше всего убраться отсюда подобру-поздорову. Но если он лишь кажется таким неприступным и его поведение объясняется тем, что он все еще сердит на Джесса, то с таким человеком она могла бы сработаться, если, конечно, не придется потом спать с ним.

— Все поют, мистер Томас, — ответила Даймонд. Томми покраснел. В его ушах все еще звучали слова, которые ему сказал недавно Джесс. Никогда прежде он не позволял себе ничего подобного с Томми, и потому тот был склонен во всем винить эту незнакомую женщину, внезапно появившуюся у них в доме.

— Что ж… — произнес он, неожиданно для себя подумав о том, что она действительно крепкий орешек. — Джесс сказал, что у вас отличный голос и что я могу послушать ваше пение.

— Итак, извинения ваши я приняла, начнем с этого, — заявила девушка, протягивая ему руку.

Весьма удивленный этим жестом, Томми машинально подал ей руку. Даймонд повернулась и вновь села в кресло перед пачкой нотных листов. Томми не знал, о чем с ней говорить дальше. Как и Джессу, Томми приходилось иметь дело с самыми разными женщинами, многие из которых пытались всеми правдами и неправдами завоевать себе место под солнцем в мире музыки — ну, или, на худой конец, прыгнуть в постель к какому-нибудь мужчине. Однако эта женщина, как он видел, играла совершенно не по правилам. Или Томми не были известны ее правила.

— Ну так вот, — продолжил он. — Джесс говорит, что он обещал сделать из вас звезду.

— Так, во всяком случае, он сказал, мистер Томас. Это его, не мои слова. Думаю, когда он их произносил, то пытался украсть мои деньги.

— Украсть ваши деньги?! — Томми резко оттолкнулся от дверного косяка и отправился на поиски Джесса. Наверняка в этой истории было немало такого, о чем он понятия не имел. И скорее всего Джесс ничего нового ему рассказать не сможет.

— Вот чертова баба! — пробормотал Томас себе под нос. — Джесс! Черт побери, куда ты запропастился?!

С уходом Томми для Даймонд как бы закончилось крещение огнем. Вечером она отправилась в постель, чувствуя себя такой усталой и измученной, словно никогда в жизни не спала вовсе. Эта словесная война окончательно ее вымотала. В течение одной недели она потеряла отца и оказалась вдали от сестер — это было больше, чем Даймонд могла вынести. Вдобавок ее беспокоило то обстоятельство, что она живет под одной крышей с Джессом Иглом.

Джесс поражал ее. В. отличие от всех мужчин, с которыми ей доводилось встречаться, он интуитивно чувствовал, когда Даймонд необходимо побыть одной. Он никогда не, переступал той невидимой границы, которую она установила между ними, никогда не раздражался из-за того, что из них двоих именно она определяла их взаимоотношения. И тем не менее Даймонд с точностью до секунды знала, когда Джесс войдет к ней в комнату. Энергия так и кипела в нем; он всегда готов был говорить о предметах, которые знал досконально, — о себе самом и о музыке. Казалось, он собрался — хочет она того или нет — поселить ее в своем собственном мире.

Даймонд перевернулась на живот и положила подушку под подбородок. Простыня сползла с ее спины и обернулась вокруг талии. Упершись грудью в матрас, Даймонд отчаянно затрясла ногами в воздухе, пытаясь сбросить с себя простыню. Если дело пойдет так и дальше, ее ожидает долгая бессонная ночь.

Даймонд уже протянула руку, собираясь выключить лампу, когда раздался стук в дверь. Она даже вздрогнула от неожиданности. За дверью раздался голос Джесса, спрашивающий, можно ли войти, и, не успев как следует подумать, Даймонд сказала:

— Да.

Джесс вошел в комнату, и у него из головы мгновенно вылетело то, зачем он сюда пришел.

Даймонд торопливо перевернулась на спину и натянула на себя простыню.

— Когда я вхожу, ради Бога, надевай хотя бы ночную рубашку, — смущенно проговорил Джесс, чувствуя предательское напряжение ниже пояса.

— Я никого не ждала, — ответила Даймонд. — Не знаю, почему тебе вздумалось зайти. А никаких запретов я не выношу. Никогда не выносила и сейчас не намерена…

— Я все понял… — сказал Джесс, прислоняясь к стене и стараясь сдержать усмешку. «А ты, однако, штучка…» — подумал он про себя. Джесс мысленно вновь видел ее длинные стройные ноги, высокую грудь, тонкую талию: все, что сейчас было скрыто под простыней.

— Ты ведь стучался? — напомнила наконец Даймонд.