Что скрывал покойник - Луиз Пенни Страница 12

Оба мужчины уставились на нее. Гамаш кивнул, после чего они, теперь уже втроем, вновь принялись разглядывать рану, словно надеялись, что усилием воли смогут заставить ее заговорить.

— Ну и где же стрела? — поинтересовался Бювуар.

— Выходное отверстие есть?

— Не знаю, — ответил Бювуар. — Мы не разрешили судебно-медицинскому эксперту трогать ее.

— В таком случае, давайте пригласим его сюда, — предложил Гамаш.

Бювуар помахал рукой молодой женщине в джинсах и форменном пальто, которая держала в руках медицинский чемоданчик.

— Monsieur L’Inspecteur, — доктор Шарон Харрис приветственно кивнула, опускаясь на колени рядом с телом. — Она мертва уже около пяти часов, может быть, чуть меньше. Пока это всего лишь предположение.

Доктор Харрис перевернула Джейн на спину. К свитеру пристали сухие листья. Раздался булькающий звук, Николь оглянулась и увидела, что Бена Хедли, повернувшегося к ним спиной, тошнит.

— Да, выходное отверстие наличествует.

— Благодарю вас, доктор. Оставляем тело на ваше попечение. Пойдемте со мной, Бювуар, и вы тоже, агент Николь. Расскажите мне все, что вам известно.

За все те годы, что Бювуар работал вместе с Гамашем, расследуя убийства и прочие случаи насилия, он неоднократно слышал эти слова, но, тем не менее, каждый раз они вызывали у него трепет предвкушения. «Расскажите мне все, что вам известно». Это был сигнал к началу охоты. Он был гончей. А старший инспектор Гамаш — главным егерем и загонщиком.

— Ее зовут Джейн Нил. Возраст — семьдесят шесть лет. Замужем не была. Мы получили эту информацию от мистера Хедли, который говорит, что она была ровесницей его матери, которая умерла месяц назад.

— Это интересно. Две пожилые женщины умирают в крошечной деревушке в течение одного месяца. Я бы сказал, это очень интересно.

— Мне это тоже показалось заслуживающим внимания, поэтому я расспросил его. Мать Хедли умерла после длительной болезни. Рак. Последний год они знали, что все к этому идет.

— Продолжайте.

— Мистер Хедли вышел на прогулку в лес около восьми часов сегодня утром, это его давняя привычка. Тело мисс Нил лежало поперек тропинки. Не заметить его было невозможно.

— Что он сделал?

— Говорит, что сразу же узнал ее. Он опустился рядом с мисс Нил на колени и потряс ее. Он подумал, что у нее удар или сердечный приступ. Говорит, что уже собирался начать делать ей искусственное дыхание, когда заметил рану.

— Он разве не обратил внимания, что глаза у нее невидящие, широко открытые, и что тело холодное, как мрамор? — Николь почувствовала себя более уверенно.

— А вы бы обратили?

— Разумеется. Этого нельзя не заметить.

— Если только… — Похоже, Гамаш приглашал ее опровергнуть ее же собственное утверждение. Но она не собиралась этого делать. Ей хотелось оказаться правой. Но, совершенно очевидно, она ошибалась.

— Если только… Полагаю, если только я не в шоке. — Ей пришлось признать, что такая возможность, хотя и маловероятная, все-таки существовала.

— Посмотрите на него. Прошло уже три часа, как он нашел женщину, а ему плохо до сих пор. Его только что стошнило. Она была ему явно небезразлична, — заметил Гамаш, оглядываясь через плечо на Бена. — Разве что он прекрасный актер.

— Простите, сэр?

— Ну, достаточно просто сунуть два пальца в рот, чтобы стошнило. Зато это производит впечатление. — Гамаш повернулся к Бювуару. — Кто-нибудь еще знает о смерти мисс Нил?

— На дороге стояла группа жителей деревни, сэр, — вмешалась Николь.

Гамаш и Бювуар молча уставились на нее. Она снова оплошала, поняла девушка. Пытаясь произвести на них впечатление и заставить их изменить мнение о себе, она добилась обратного эффекта. Она поспешила ответить на вопрос, который был адресован не ей, перебив старшего по званию и озвучив сведения, понятные и трехлетнему ребенку. Инспектор Гамаш прекрасно видел этих людей — так же, как и она. Проклятье! Похолодев, Николь осознала, что, стараясь поразить их своей наблюдательностью, добилась прямо противоположного. Она выставила себя полной дурой.

— Прошу прощения, сэр.

— Инспектор Бювуар?

— Я постарался сохранить это место в неприкосновенности. — Он повернулся к Николь. — Никаких посторонних, и никто из наших людей и словом не заикнулся об убийстве за пределами ограждения.

Николь покраснела до корней волос. Она чувствовала себя униженной оттого, что он посчитал нужным объяснить ей ситуацию, и еще более униженной, потому что это объяснение было ей необходимо.

— Но… — тут Бювуар пожал плечами.

— Что же, самое время побеседовать с мистером Хедли, — заявил Гамаш и размеренным шагом направился к нему.

Бен Хедли наблюдал за ними издалека. Он не сомневался в том, что на место убийства прибыл самый большой начальник.

— Мистер Хедли, позвольте представиться — старший инспектор Арман Гамаш, Служба общественной безопасности Квебека.

Бен ожидал появления франкофона, может быть, даже детектива, который владеет только одним языком, поэтому в течение вот уже нескольких минут пытался реанимировать свой французский, подбирая слова, чтобы описать собственные действия. А теперь этот безупречного вида мужчина с аккуратно подстриженными усами, одетый в костюм-тройку (интересно, неужели на нем действительно плащ «Берберри»?) и твидовое кепи, под которым скрывался ежик седеющих волос, глядел на него темно-карими глазами поверх полукруглых очков и, словно во время деловой встречи, протягивал крупную руку. В речи его слышался явный британский акцент. Однако до Бена доносились обрывки его разговора с коллегами, и тогда они бегло говорили на хорошем французском. По меркам Квебека не было ничего необычного в том, что люди говорили на обоих языках, и даже говорили свободно. Но очень необычно встретить франкофона, который говорил так, словно был потомственным членом Палаты лордов.

— Это инспектор Жан Ги Бювуар и агент Иветта Николь.

Они пожали друг другу руки, хотя Николь с подозрением посмотрела на Хедли, не будучи уверенной, что он не вытирал лицо ладонью после того, как его стошнило.

— Чем я могу помочь?

— Давайте прогуляемся, — предложил Гамаш, указывая на петляющую между деревьев тропинку, — просто отойдем немного в сторонку.

— Спасибо, — сказал Бен, испытывая искреннюю благодарность к старшему инспектору.

— Выражаю вам свои соболезнования по поводу смерти мисс Нил. Она была вашим близким другом?

— Очень близким. Собственно, она была моей школьной учительницей.

Гамаш внимательно смотрел на него, взгляд его темно-карих глаз был словно прикован к лицу Бена. Он просто слушал все, что тот говорил, не вынося суждений и не выдвигая обвинений. Бен почувствовал, что впервые за несколько часов может по-настоящему расслабиться. Гамаш не сказал ни слова. Он молча ждал, когда Бен продолжит свой рассказ.