Вместе мы удержим небо - Эллен Фьестад Страница 12

Лука улыбается. Она смотрит, как его сильные руки привычными движениями режут красный перчик чили. Руки стали такими сильными, потому что он все время лазает в этот мусорный контейнер. Нож остро наточен и легко проходит через плотную шкурку перца. Лука берет пальцами головку чеснока. Разглядывает ее.

— Земля справится. Когда она расквитается с нами, она сможет создать что-нибудь новенькое. Ей-то все равно, даже если на это уйдет миллион лет. Она такое и раньше проделывала. Если мы кому и отравляем существование, так это себе самим. Это ведь наша проблема, что мы загрязняем питьевую воду. Что повсюду наводнения и неурожай.

Гард смотрит на нее.

— Так что, собственно говоря, в большой перспективе... совершенно никакого значения не имеет, рухнет ли наш мир или нет.

Гард стонет. Ну вот, опять она завела свою шарманку.

— Лука?

— Да? — оборачивается она.

Разрезая воздух, прямо на нее движется нож. Она автоматически вскидывает руку, пытается ухватиться за рукоятку. Ей это легко удается. Все произошло так быстро, что она не успела подумать о своем незажившем запястье. Боль так и разрывает ее изнутри. Лука ничего не говорит. Стоит и смотрит на нож, который он над ней занес.

— Ты считаешь, что я слишком много болтаю?

В руке волнами накатывает тупая боль.

— Можешь толковать это как тебе угодно.

— Ты же не знал, сумею ли я остановить нож.

— Не знал.

— Он же мог воткнуться мне прямо в грудь.

— Мог.

— Ну, ладно. После чеснока разберемся с имбирем. Треска подождет.

Она смотрит на то, что у нее в руке. Никак не сообразит, что же нужно с этим делать. Гард закатывает глаза к небу и забирает чеснок у нее из рук. Кладет его на бамбуковую доску.

— Ты бы, наверное, умерла с голоду рядом с переполненной хлебницей.

Гард разделяет головку на дольки, кладет их на доску, сверху прижимает плоско положенным на них лезвием ножа и как следует надавливает. Луке слышно, как трескаются, лопаясь, раздавленные дольки чеснока.

— Смотри, шкурка лопнула, теперь ее легко снять. Кроме того, масло выдавливается и скапливается крохотными пузырьками внутри долек. Тогда вкус проявится сильнее. Вот так.

Он показывает ей очищенную дольку чеснока.

— Теперь можешь порубить его помельче. Действуй.

Лука берет нож, кривя лицо в гримасу.

— Так что, чтобы вкусно готовить, нужно набраться терпения. Не так, что ли?

Лука поднимает глаза на Гарда.

— Я думаю, так, — улыбается он. — Так что, наверное, тебе есть над чем поработать в плане развития личности.

Проходя мимо нее, он пихает ее бедром в бок. Она в ответ корчит ему рожу. Измельчает чеснок, споласкивает нож и бросает пластиковую сеточку в мусор.

— Эй! Не туда, мешок для пластиковых отходов у меня здесь.

Гард протягивает Луке мешок, строго глядя на нее.

— Ты же, кажется, была так озабочена охраной окружающей среды?

— Ты просто зайчик.

— Какой еще зайчик?

— Ты такой наивняк. Такой вот наивный зайчик.

— При чем тут наивность? Просто каждый из нас может что-то делать. А не сидеть на попе и ждать, пока все провалится в тартарары. Мы должны действовать.

«Господи, я сейчас говорю словами Луки», — думает Гард.

— Неплохая мысль.

— То есть?

— Просто этого слишком мало, — говорит Лука. — Нужно основные усилия сосредоточить на более важных вещах. Ученые должны искать возобновляемые источники энергии. Нужно изменить структуру общества. Каменный век закончился не потому, что больше не осталось камней. Просто они нашли кое-что получше.

Вот и мы должны сделать то же самое. У нас же нее есть под самым носом.

Говоря, она все сильнее размахивает руками. Не может стоять спокойно.

— Наверняка можно придумать что-то получше, чем эта дурацкая нефть. Ты видел логотип «Статойла», а? Такой розовый цветок. Цветочек розовый! Не смешите меня! А теперь они додумались запустить по телику рекламу, рассчитанную на детей. Они там показывают, будто бурение скважин — это такая захватывающая охота за сокровищами, в финале которой сверхгерои спасут мир, найдя нефть. Это же полный бред. Они хотят обмануть детей! Это даже хуже, чем реклама табака. Почему государство не вмешивается? А потому что государство само наживается на этой нефти.

— А разве не благодаря этой нефти ты можешь бесплатно учиться в своей художественной школе? — Гард едва успевает вставить слово.

— Да. Так и есть. Но я же не могу из-за этого бросить школу. Выбор состоит не в том, чтобы либо добывать нефть, либо превратиться в страну с неразвитой экономикой. Можно же зарабатывать деньги другим способом. У нас есть все условия для того, чтобы строить ветряные электростанции. Использовать энергию волн. Земное тепло. Развивать технологии, позволяющие применять солнечные панели. Тепловые насосы.

— Что еще за тепловые насосы?

— Да такие, вроде холодильников, только наоборот.

— А-а... — кивает Гард.— Ни фига не понял.

— Эту проблему невозможно решить каждому по отдельности. Не должно быть такого, чтобы тебя мучила совесть из-за того, что ты забыл ополоснуть картонку из-под молока, прежде чем отправить ее на переработку. Если мы действительно хотим чего-то добиться, то нужно произвести решительные изменения в политическом плане. Все прочее — мелочовка. Мы зациклены на вторичной переработке и думаем, что добились многого в этом деле. И очень собой довольны. Считаем, что теперь-то все в порядке.

Лука ненадолго замолкает, но только для того, чтобы набрать побольше воздуха в легкие.

— Вообще есть такое мнение, что мы слишком поздно спохватились, и теперь уже что бы мы ни делали, это как мертвому припарки.

Гард злится. Стоит тут и вещает! Мол, раздельное хранение отходов ничего не дает. Может, думает, что она умнее всех?

— Ах, так? И что же это такое умное и полезное ты делаешь, что спасет мир?

— Я рисую.

— Ах, рисуешь?

— Да! Я рисую, ты создаешь музыку. Нам есть, что сказать. Что мы должны сказать! Я слышала ваши тексты. Или ты не думаешь о том, что вы делаете что-то важное? Ты просто развлекаешься таким образом?

— Да. Собственно говоря, развлекаюсь. Пока у меня есть хороший барабан, мне хорошо.

— Но так ведь и должно быть. Ведь это твоя работа. Если барабаны будут звучать хорошо, то людям понравится твоя музыка, они захотят послушать вас еще. А потом обратят внимание и на тексты тоже. «Городская колыбельная», например. Классный хит. Я балдею от барабанов в этой композиции. Они меня просто затягивают; когда я слышу эти барабаны, я забываю обо всем на свете.