Впервые в жизни - Джилл Шелвис Страница 12

Все эротические возможности теснились в его мозгу, и он опустил голову, так что их губы оказались друг от друга на расстоянии дюйма. Он давал ей время осознать, что случится между ними сейчас.

Она подняла на него глаза и выдохнула, почти не слыша себя:

— Да…

Он поцеловал ее, и тихий стон, слетевший с ее губ, загорелся в нем ярким пламенем. Она выставила вперед руки, словно пытаясь удержать его. Но разве ей это удастся? Черт, нет, конечно! Много месяцев он мечтал попробовать, какова она на вкус. Будет ли реальность так же хороша, как мечты?

Оказалось — да!

Вкус был божественным.

И казался еще слаще, потому что ее изумительное тело было придавлено его тяжестью — ситуация, взрывавшая мозг.

Поэтому поцелуй стал еще исступленнее.

Она снова издала этот звук. Полустон‑полувздох, а ее сердце заколотилось, или это было его сердце? Потому что впервые за все это время она впустила его в свою жизнь. И не просто впустила, а растаяла, полностью отдавшись на его волю. Прижавшись к нему теплым телом. Бормоча его имя. Прильнув еще теснее.

А он уже был глубоко, хотя в мозгу ревели сигнальные сирены. Но все заглушали предвкушение счастья обладать ею и эротический трепет. Поэтому Мэтт продолжал брать все, что давала Эми, желая больше, больше, больше… Желая ее всю, выдыхавшую его имя, хрупкую, извивавшуюся под ним. Он уже потянулся к краю свитера, но замер, услышав какой‑то звук… хруст сосновых игл. Кто‑то был у палатки. Кто‑то ходил вокруг.

Мэтт поднял голову.

— Что это? — прошептала Эми влажными после поцелуя губами. — Медведь?

Он покачал головой. Это определенно человек.

— Жди здесь, — велел он и, одним гибким движением поднявшись с нее, поправил одежду. Не хватало еще, чтобы незваный гость увидел его с бугром в джинсах размером… размером с палатку.

Утро выдалось таким туманным, что в двух шагах ничего не было видно, но Мэтт тщательно обыскал полянку.

Никаких таинственных пришельцев.

И все же кто‑то здесь был, оставив примятую траву. Мэтт проверил грузовик, но все было в порядке. Если не считать фонарика, оставленного на заднем бампере. Фонарик исчез.

— Видел кого‑нибудь?

Мэтт повернулся к Эми. Она стояла спиной к палатке, со швейцарским армейским ножом в руке, готовая действовать. Волосы растрепаны, рука перевязана. И судя по всему, не задумается напасть. Она все еще была в его свитере, и он в жизни не видел чего‑то более сексуального. Впрочем, она даже в мешке из под картофеля выглядела бы сексуально. Хорошо было бы взять себя в руки!

— Кому‑то было сказано ждать.

— А я не люблю ждать.

Верно. Она сама о себе позаботится. Беда в том, что он привык заботиться о других, хотя к этому времени следовало бы забыть о чем‑то подобном. Именно эта привычка разрушила его жизнь в Чикаго.

Поэтому он оказался здесь. Нужно это помнить. Он приехал сюда вести спокойную жизнь в горах. Жизнь, которая ему нравилась. Она ему подходила. Он любил одиночество, очень любил и не собирался в скором времени менять статус.

И все же он хочет Эми.

Не в силах сдержаться, Мэтт сжал ладонями ее лицо, провел подушечкой большого пальца по нижней губе. Пусть она кажется крутой и самоуверенной, но на самом деле такая мягкая на ощупь…

Ему хотелось бы съесть ее на завтрак. Но это, к сожалению, невозможно.

Эми сделала шаг назад.

Что ж, он этого ожидал. Черт, он ожидал этого еще прошлой ночью. И сейчас выхватил из грузовика последнюю банку «Доктора», радуясь, что вор не украл и ее. Открыл и предложил сначала Эми.

— «Доктор Пеппер» на завтрак? — вскинула она брови.

— Завтрак чемпионов.

Она глотнула и весело посмотрела на него.

— Что будешь делать, если выпью все?

— Заплачу!

Эми рассмеялась, и напряжение между ними значительно ослабло. А когда она отдала ему банку, даже почувствовал себя немного влюбленным.

— Не совсем то, что я выбрала бы на завтрак, — заметила Эми.

Верно. И он тоже.

Вскоре они уехали. Эми нужно было на работу, да и Мэтту тоже. Он отвез бы ее к Алмазной скале, но туман был слишком густым, и Эми не пожелала ехать туда.

Но настоящей причиной ее отказа было желание одной добраться до скал и найти инициалы бабушки и дедушки.

И надежду для себя…

Час спустя Мэтт подвез ее к тому месту, где она оставила машину. Эми поехала домой. Очень долго стояла под душем, пока не кончилась горячая вода. Потом вытерлась, протерла зеркало и глянула на свое отражение.

— Ты целовала его?

Отражение кивнуло.

Да.

Эми понятия не имела, о чем тогда думала. Собственно говоря, она не думала, а чувствовала. Слишком сильно чувствовала. В этом и была проблема.

Хорошо, что хотя бы свидетелей не было! Если не считать таинственного гостя. С таким везением, как у Эми, таинственным гостем могла оказаться Люсиль, и Эми с Мэттом запросто попали бы в «Фейсбук» в качестве помолвленных или чего‑то воистину ужасающего. Вот Мэлори будет счастлива!

«Но будешь ли счастлива ты»?

Неизвестно откуда взявшаяся мысль ужаснула Эми. Не хватало еще, чтобы ее жизнь усложнял мужчина! Спасибо большое. Ей и так нелегко. Сейчас главное — идти по следам бабушки, чтобы найти… пожалуй, Эми сама точно не знала, что именно, но надеялась, что найдет себя.

«Если не считать того, — пропищал внутренний голос, — что собирайся ты в самом деле найти себя, позволила бы Мэтту отвезти тебя к скалам».

И в самом деле, чего она так испугалась? Что пройдет путь Роуз, но жизнь по‑прежнему останется бессмысленной? Но для этого ей не нужно путешествие. Жизнь потеряла смысл с тех пор, как умерла бабушка.

Эми не слишком стойко перенесла ее смерть и первая это признавала. К тому времени мать умудрилась вытащить себя из канавы и заарканила классного парня (эпитет «классный» относился к размеру его банковского счета). Сойдя с кривой дорожки на ту, которая одна имела смысл и значение, Эми стала образцом Бедной Богатой Девочки, столкнувшись с обществом, частью которого никогда не была и, возможно, не могла понять. Она плевать хотела на правила и законы, и ее проделки приводили в ужас окружающих. В этом ей, можно сказать, не было равных.

До того дня, когда она попала в беду. Настоящую беду. Скверную. Самую дерьмовую из всех дерьмовых. И на этот раз вина лежала не на ней. Нет, эта честь принадлежала отчиму, который решил, что падчерица обязана дать ему немного того, что так щедро раздавала своим сверстникам.

Но его мальчишкой не назовешь!