Ахматова и Гумилев. С любимыми не расставайтесь... - Татьяна Алексеева Страница 12

Мы не умеем прощаться —

Всё бродим плечо к плечу.

Уже начинает смеркаться,

Ты задумчив, а я молчу.

А. Ахматова

Солнце уже висело довольно низко над морем, но светило все еще ярко, и цвет у его слепящего глаза диска был не красным, а желто-оранжевым. Анна время от времени поднимала на него глаза, и ей сразу же приходилось опускать веки. Но она знала, что так будет продолжаться недолго, уже совсем скоро светило начнет краснеть и одновременно тускнеть, через полчаса оно доползет до линии горизонта, а еще минут через двадцать спрячется за ним, и весь пляж начнет быстро погружаться в темноту. Тогда можно будет сказать идущему рядом Николаю, что уже поздно и ей пора домой. Конечно, можно было сказать и сейчас, но, пока еще светло, молодой человек запросто мог предложить ей погулять «еще всего пару минут», потом «еще минуточку» и оттянуть возвращение не меньше, чем на час. Нет уж, решила Анна, лучше подождать до заката, а потом сказать, что ей страшно бродить так далеко от дома в темноте.

А Гумилев все рассказывал ей то о своих дальнейших планах, касающихся издания нового литературного журнала, то о замысле новых стихов, то о недавно прочитанных им книгах… Анну тяготили эти не прекращающиеся разговоры, но в то же время она понимала, что виновата в них сама. Николай часто делал паузы, давая высказаться ей, но она не отвечала, не зная, как поддержать не интересную ей беседу. Сама она, гуляя у моря, думала совсем о другом — о том, что переезд в Евпаторию и жизнь «в целебном морском воздухе» так и не помогли победить туберкулез и выжить сестре Инне, о том, что ее собственное здоровье в последнее время тоже ослабло, а мать с каждым днем все глубже погружалась в пугающее всех ее детей уныние. Но не говорить же о таких грустных вещах на свидании! Поэтому Анна молчала, а Николай старался заполнить эту молчаливую паузу своей болтовней. Впрочем, ему было нетрудно подыскивать все новые и новые темы для поддержания разговора.

— Спокойное сегодня море, заметила? — не оставлял он попыток разговорить свою спутницу. — А вчера такой шторм был — на другом конце города шум волн было слышно!

— Да, я помню, — ответила Анна, глядя себе под ноги.

Шторм накануне действительно был сильным, и теперь весь берег вдоль кромки воды оказался усеян ветками, водорослями и прочим мусором. Волны плескались рядом с этой полосой грязи, чуть не дотягиваясь до нее — словно море пыталось очистить свои берега, но у него не хватало на это сил. Эта картина вызывала грустные мысли, и девушка, подняв голову, снова посмотрела на заходящее солнце. Теперь оно нависало немного ниже над горизонтом, но все-таки было еще далеко от него. Потемневшую к вечеру поверхность воды усыпали яркие блики — пока еще золотистые, но уже начавшие потихоньку краснеть. Это зрелище тоже было не слишком веселым, но все же немного подняло Анне настроение: она вновь подумала о том, что до заката осталось совсем немного.

— Очень красиво, да! — по-своему расценил ее взгляд Николай. — Хотя наш закат не сравнить с египетским! Я слышал, что там заходящее солнце — огромное, в несколько раз больше, чем сейчас, и такое яркое, алое… Но удивительнее всего даже не это! Ты знаешь, если над горизонтом есть облака — хотя бы одно небольшое облачко! — то солнце освещает его на закате, и оно становится ярче всего уже после того, как солнце зайдет за горизонт. Представляешь?

— В самом деле? — с полным равнодушием, но все же вежливо бросила Анна.

— Именно так, я об этом читал! А еще ярче бывает небо после заката в тропиках! Об этом рассказывается в записках разных путешественников — они пишут, что там над океаном всегда много облаков, и после захода солнца они вспыхивают настоящим огнем. Посмотреть бы на все это!..

Девушка не отвечала. Она поглядывала на местный закат — быть может, не такой яркий, как в тропиках, но зато свой, родной, привычный… Солнце опустилось еще ниже и коснулось краем горизонта. Его лучи «нарисовали» на воде ровную алую дорожку из бликов.

Николай же по-прежнему мысленно витал в каких-то дальних странах. Заходящее на его глазах солнце интересовало его намного меньше, чем другие, недостижимые закаты.

— Знаешь, на что это похоже? — продолжал он разговор, размахивая от избытка чувств руками. — На угли в костре! Ты никогда не замечала: после того, как огонь погас, угли вспыхивают ярче, чем раньше. Пока костер горит, они оранжевые, а потом становятся красными.

— Возможно, — пожала плечами Анна, — как-то не обращала внимания… Я и у костра-то, кажется, ни разу не сидела…