Красавица и шпион - Джулия Энн Лонг Страница 12

Сюзанна схватилась за свой этюдник и быстрыми широкими штрихами принялась рисовать мужчину: поднятые вверх руки, выпуклые бицепсы, голени, грудь, а когда он повернулся, то и темные волосы, курчавившиеся между ногами, переходившие в узкую более светлую полоску на плоском животе. Между его бедрами помещалось мужское достоинство, которое на расстоянии выглядело вполне безопасным. Его Сюзанна тоже зарисовала, поскольку хотела быть точной.

Пробегавшая мимо белка остановилась, чтобы посмотреть на Сюзанну, яркие маленькие глазки взглянули на девушку с упреком. Белка негромко цвиркнула, а Сюзанна, нахмурившись, приложила палец к губам.

Мужчина легко вскочил на ноги и нырнул в озеро с громким всплеском. Через мгновение он вынырнул на поверхность, отфыркиваясь, и начал удаляться от мостков, ритмично выбрасывая из воды руки. Вот он перевернулся на спину, и над водой замелькали его светлые ступни, похожие на резвящихся выдр. Тут у Сюзанны подогнулись колени и она, крякнув, шлепнулась на траву.

Снова приняв вертикальное положение, она для устойчивости прислонилась к дереву и, пока мужчина переплывал озеро из конца в конец, принялась отделывать рисунок, набрасывая деревья и мостки.

Мужчина тем временем снова выбрался на мостки. Она очарованно смотрела, как прозрачными ручейками стекает вода по мышцам его спины и ягодиц. Мужчина встряхнулся, словно большое животное, и алмазные капли разлетелись во все стороны. Он сделал выдох, сошел с мостков на траву и исчез за деревьями.

Несколько мгновений Сюзанна не двигаясь продолжала смотреть на то место, где он только что стоял, чувствуя легкое головокружение и прилив необычайного ликования.

«Очень может быть, что он проделывает это каждое утро!»

Эта мысль наполнила ее неуместной надеждой. Но мало-помалу чары понемногу отпустили ее, и к ней вернулся здравый смысл. Сюзанна подумала о том, что тетушка, должно быть, проснулась и хватилась ее. Девушка выпрямилась и тут увидела вырезанное на стволе дерева сердце. Внутри сердца были заключены слова: «Кит и Каро». Очевидно, слова вырезали уже давно, линии успели потемнеть и расплыться. Сюзанна задумчиво обвела пальцем сердце, любуясь им и одновременно жалея раненое дерево.

И в это мгновение две ладони – шлеп, шлеп – опустились на ствол дерева с обеих сторон ее головы.

Сердце Сюзанны словно тяжелый валун повернулось в груди и замерло.

В течение ужасного, невыносимо долгого мгновения ни один из них не двинулся и не издал ни звука. Затем мужской голос проник ей в сознание, отчего на ее затылке зашевелились волосы, а по рукам побежали мурашки:

– Разве это справедливо, что вы видели меня в чем мать родила, а я вас нет?

Ох нет, нет, нет!

Сердце ее забилось в груди точно дятел.

Жар, исходивший от стоявшего сзади мужчины, проникал в нее словно солнечный луч, хотя он вовсе не прикасался к ней. Она вжалась в ствол дуба. Его запах сковал ее сетью: запах разгоряченной солнцем кожи с легкой примесью пота и еще чего-то, густого, сложного, древнего, и в ее крови начал нарастать первобытный гул. Это нисколько не напоминало бальную смесь запахов крахмала и мыла, как у ее кавалеров. От него пахло настоящим мужчиной.

Альбом выпал из ее рук на землю. Она скосила глаза и увидела длинные изящные пальцы и мускулистую руку, покрытую серебристо-золотистыми волосками. Рука чуть сдвинулась, и она увидела маленькое родимое пятно в форме чайки пониже кисти, там, где на руках самая нежная кожа.

Тогда она сделала слабую попытку повернуть шею, чтобы увидеть его лицо.

– На вашем месте я не стал бы оборачиваться. – В голосе его звучала насмешка.

О Боже!

Когда наконец к ней вернулся дар речи, Сюзанна сказала то, что ее саму ужаснуло:

– Вы вели себя очень смирно.

Раздался удивленный смех, и ладони исчезли из виду.

Тогда Сюзанна, не будь дурой, юркнула за дерево и через кусты бросилась назад к тропинке, не смея обернуться назад.

Он в самом деле поступил нехорошо. Разумеется, он был полностью одет. В противном случае не стал бы подкрадываться сзади к юной леди. Он вообще не помнил, чтобы когда-либо подкрадывался к юным леди, пусть он и шалопай, но не сумасшедший же. Но она за ним шпионила, кем бы она ни была. И заслуживала того, чтобы ее напугать.

Когда Кит добрался из Лондона до Барнстабла, весь потный и раздраженный, мысли его продолжали метаться между Джеймсом Мейкписом, Морли и графиней. Прежде чем направиться в дом и ошеломить своим появлением слуг, которым наверняка придется напомнить, что деньги даром не платят, он решил отдохнуть у озера. Эта идея сама по себе не подняла ему настроение, но купание принесло облегчение. Странно: стоило нырнуть в покрытую ряской воду и выплыть на поверхность, как он почувствовал себя так, словно последних лет, проведенных в Лондоне, не было вовсе. До сих пор он не понимал, каким грузом они лежали на его плечах.

Матушка назвала это имение «Розы». Его это всегда забавляло, поскольку на небольшом участке земли росло от силы десяток розовых кустов, просто так, без всякой теплицы. Здесь, в Барнстабле, он вырос, и ухоженный садик, окружавший дом, интересовал его гораздо меньше, чем начинавшийся за ним лес с его таинственной игрой света и тени и удивительными дикими существами. В детстве лес давал богатую пищу фантазии, в нем было что исследовать. А в юности он стал местом тайных свиданий. И дуэлей.

Несколько лет назад матушка умерла, и с тех пор отец почти все время проводил в Лондоне, лишь изредка навещая отдаленное поместье. Сам Кит был здесь в последний раз много лет назад и вынужден был поспешно уехать из городка. А потом наезжал лишь затем, чтобы уволить очередного слугу. В «Розах» не было управляющего, штат прислуги очень скромный, в его задачу входило не дать дому прийти в полный упадок.

Улыбнувшись, Кит наклонился и подобрал оброненный барышней альбом: по иронии судьбы даже за шпионом иногда шпионят. Он лениво полистал его.

Подумать только! Девица не только шпионит, она еще и документально запечатлевает объекты своих наблюдений.

Увидев себя, он едва не расхохотался. Руки воздеты к небу, пенис скромно опущен вниз – ведь он, как-никак, собирался только поплавать. И все же рисунок неплох. Правда, мостки под его ногами и деревья позади отделаны только вчерне, но его она изобразила отлично, сумела передать бездумное наслаждение моментом, силу и уверенность тела, даже намек на скрытое самодовольство в изгибе спины. В рисунке не было и тени девичьего жеманства, только правдивость и профессионализм. Кит был польщен, однако, разглядывая рисунок, почувствовал себя почему-то незащищенным, но вовсе не потому, что был изображен голым. Художница ухватила какую-то его глубинную сущность.

Кит еще раз пролистал этюдник, теперь уже медленно. Вот еще молодой человек – этот полностью одет, лежит на траве и улыбается нежно и многозначительно. Ни с того ни с сего Кит испытал укол зависти. Художница и ее модель, судя по всему, близко знакомы и неравнодушны друг к другу. Ещё одна страница была покрыта розами, с любовью воспроизведенными уверенными штрихами. На другой странице изображен большой загородный дом, почему-то показавшийся знакомым. Вот просто группа деревьев. Вот компания барышень с милыми доверчивыми личиками, ленты их капоров развязаны.