Название игры - Нора Робертс Страница 12

—Если вы согласитесь зайти на минутку, я бы сходила за жакетом.

Он согласился, хотя и считал преступлением скрывать под одеждой ее руки и плечи. Гостиная была небольшая, но уютная. У камина из белого кирпича были расставлены глубокие кресла с дюжинами подушек-думочек. Сэм представил, как Джоанна, окончив работу, скидывает туфли и с комфортом располагается здесь.

—Все не так, как я ожидал.

—Не так? — Она натянула ярко-красный жакет. — А мне нравится.

—Я не говорил, что мне не нравится, я сказал, что не так, как я ожидал. — Он заметил, что его розам отведено почетное место на каминной полке, букет очаровательно смотрелся в прозрачной вазе с широким горлышком, на дне которой поблескивали разноцветные камушки. — Какая вам больше всех понравилась?

Джоанна взглянула на розы:

—Все. Я очень люблю любые цветы. — Она вдела сережки, и в ушах у нее теперь поблескивали гроздья рубинов. — Мы идем?

—Через минуту. — Он подошел, с интересом заметив, как она вдруг напряглась. И все же он взял ее за руку. — Вы согласны помнить, что главное — не победа, а участие?

Джоанна еле слышно вздохнула.

—Я думала об этом.

—И?.. — Легкомысленный изгиб его губ заставлял ее забыть обо всем.

—И решила, что смогу.

—Вы голодны?

—Чуть-чуть.

—Не возражаете сначала немного прокатиться?

Она с любопытством склонила голову.

—Нет, не возражаю.

—Отлично — Сэм взял ее за руку, и они вышли на улицу.

Надо было раньше думать, на что он способен, думала про себя Джоанна. Они, вопреки ее ожиданиям, не поехали в город. Чтобы понять, как найти с ним общий язык, она предпочла предоставить разговору идти своим чередом. Актеры — те еще фрукты! Они умеют правильно выстроить сцену, играть свою роль, надеть маску, наиболее подходящую для той или иной ситуации. На этот раз Сэм, очевидно, выбрал роль дружелюбного собеседника, рядом с которым женщина может оставаться самой собой. Джоанна вовсе не собиралась попадаться на эту уловку.

Он ехал быстро, чуть быстрее, чем позволено, едва укладываясь в рамки безопасности на дороге. И даже когда они свернули с автострады на неровную дорогу, на которой редко можно было встретить машину, он не снизил скорости.

—Можно узнать, куда мы едем?

Сэм нехотя повернулся. Ему было интересно, сколько времени она будет молчать, прежде чем задаст вопрос.

—На ужин.

Джоанна огляделась, изучая обстановку. Пейзаж за окном являл собой дикие места.

—Что-то, приготовленное на костре?

Сэм улыбнулся. У нее в голосе снова промелькнуло высокомерие, и он готов был побиться об заклад, что радуется этому.

—Нет. Я решил, что нам лучше поужинать у меня дома.

У него дома? Джоанну не встревожила мысль об ужине наедине с ним. Она была вполне уверена в том, что справится с ситуацией, как бы все ни обернулось. Гораздо больше ее удивило то, что Сэм живет так далеко от шума и блеска.

—Вы живете в пещере?

Сэм улыбнулся еще шире, ибо теперь в ее голосе послышалось изумление.

—На самом деле все не так плохо. Просто я питаюсь в ресторанах только в случае необходимости.

—Почему так?

—Потому что там приходится давать интервью или быть объектом пристального внимания. Сегодня я не расположен ни к тому ни к другому.

Под колесами зашуршал гравий. Сэм свернул, и они проследовали в деревянные ворота.

—Это входит в условия пари, верно ведь?

—Разумеется, но должно же быть этому разумное объяснение. — Миновав прелестный белый домик с голубыми ставнями, он дважды просигналил. — Здесь живет мой управляющий с семьей. Так он узнает, что это я, и не пойдет отлавливать чужаков.

Они ехали мимо хозяйственных построек, и Джоанна отмечала, что они, судя по виду, возведены здесь вовсе не для красоты. Тут и там она видела загоны для животных, огороженные заборами из поперечных досок; повсюду была обильная черная грязь. Вдалеке залаяла собака или, может, даже две. Впереди показалась развилка, и тут Джоанна увидела дом. Он также был белым, но с серыми ставнями, а три кирпичные трубы на крыше от дождя и ветра стали грязно-розовыми. Широкий, приземистый, дом по форме напоминал лежавшую на земле букву Н, однако не подавлял двоими размерами. На большом крыльце стояли добротные деревянные кресла-качалки, благодаря им казалось, будто обитатели дома частенько здесь отдыхают. Ящики на окнах были выкрашены в дерзкий ярко-красный цвет, из них выглядывали анютины глазки и пышные кустики бальзамина. Несмотря на жару и зной, они буйно цвели и выглядели очень ухоженными.

Джоанна вышла из машины и осмотрелась. Все вокруг было и вправду похоже на настоящее ранчо.

—Неплохое местечко.

—Мне здесь нравится, — в тон ей отозвался Сэм.

Она согласилась с ним, на мгновение улыбнувшись, и тут же спрятала улыбку.

—Должно быть, отсюда неудобно добираться до города?

—У меня есть жилье в Лос-Анджелесе. — Он говорил об этом так, словно речь шла о каком-нибудь чулане. — После того как закончишь работать над фильмом, ничто не может быть лучше, чем вернуться сюда и на некоторое время окопаться. Еще до того, как я подсел на актерское мастерство, мне хотелось уехать на Запад и работать на ранчо. — Сэм взял ее за руку, и они вместе поднялись на крыльцо. Две деревянные ступеньки жалобно скрипнули, и Джоанну это почему-то тронуло за душу. — Мне повезло, что я могу заниматься и тем и другим.

Она взглянула на анютины глазки, заносчивые, словно в «Алисе в Стране чудес».

—А у вас тут есть животные?

—Лошади. — Он не запирал дверь. Эта привычка осталась у него с детства. — Я купил этот участок около трех лет назад. Сумел убедить моего бухгалтера в том, что так можно будет платить меньше налогов. Это его успокоило.

Полы из лиственных пород деревьев были до блеска натерты и устланы связанными крючком ковриками неярких, приглушенных цветов. На невысоком столике у входа был расставлен набор оловянной посуды: миски, ложки, кружки и даже зубчатый подсвечник. В окна робко заглядывали ранние сумерки.

В доме все было пронизано ощущением покоя и надежности. Джоанна никогда не стала бы говорить об этом вслух, но она была глубоко убеждена, что у каждого дома свое лицо. Свой домик она выбрала, потому что в нем ей было тепло и уютно, а отцовский дом покинула, оттого что он был пропитан атмосферой собственничества и непорядочности.

—Вы часто здесь остаетесь? — спросила она.

—Не так часто, как хотелось бы. — Он оглядел собственноручно покрашенные стены. Свой дом, как и карьеру, он не мог воспринимать как нечто само собой разумеющееся. Пусть он никогда не знал бедности, но был приучен ценить надежность и сознавал, что для ее создания придется попотеть. — Итак, может, вы хотите выпить или сначала поужинаем?